– Не поворачивайтесь в мою сторону и не отвечайте. Просто слушайте, что я сейчас вам скажу. Делайте вид, что ничего не происходит.
…Что за бред меня всюду настигает? Не спрятаться, не скрыться! Даже тут! Хотя… Юлька меня предупреждала, когда я вселялась, что в соседнем доме за изгородью из колючего кустарника живет чокнутая баба. Юлька так и сказала:
– Не обращай на нее никакого внимания. Она не злобная совсем. И не буйная. Лечилась в психушке, это верно, но тут никто не застрахован. Это с ней еще в Москве приключилось. Она к мужу на улицу через балкон побежала. С третьего этажа. Потому как дома у нее из-под подушки вышла крыса и заговорила с ней за жизнь. Привет, мол, скучаешь одна?
– Обкололась-перенюхалась? – поинтересовалась я тогда.
– А вот представь себе, что ни то ни другое. Есть болезнь. Маниакально-депрессивный психоз. Сама же знаешь. По-настоящему, без всякого смеха больные люди. Их лечат. Какое-то время живут как все. А потом опять… Случается. У кого что. У нашей соседки – крыса. Всяко бывает. Но представь: муж ее очень любит. Сюда из города переехал с ней жить. Помнишь, дом какой с нашим по соседству? Одноэтажный! Если крыса снова припрется с ней разговаривать, она через окно на газон прыгнет – только и всего, без проблем.
– Везет же некоторым! Муж любит – за просто так, такую, с крысой в анамнезе… Дом для нее строит… Оберегает…
– Ты, главное, ничему не удивляйся. Так-то она вполне нормальная, добрая. Клубнику нам свою приносит, смородину, яблоки. Дружелюбная. И муж нормальный парень. Но он на работе все время. А она тут его ждет на свежем воздухе. И мало ли чего ей взбредет в голову. Так что ты лучше дистанцируйся. А то потом во что-нибудь втянешься. У тебя такая планида.
– Все поняла, – кивнула я тогда.
А чего мне было тогда не кивать? Мне Юлькино предложение свалилось на голову, как манна небесная. Оно меня спасло, как только чудо может спасти.
2. Как просто – уйти с работы
Я на тот момент только-только ушла с работы. Тоже – разве нормальный человек вот просто так, ни с того ни с сего, уйдет с хорошей работы? А я ушла. По собственному желанию. А если детальнее, по целому ряду идейных соображений, если их можно назвать идейными.
Работала я много лет редактором известной ТВ-программы и наконец не вынесла. Вот ничего не вынесла: ни плохо скрытой рекламы, которую впаривают доверчивым домохозяйкам под видом горячей о них заботы, ни много чего еще, о чем теперь и вспоминать незачем. К тому же обстоятельства личные накатили. Влюбилась не ко времени. И чтобы разлюбить, надо было хотя бы не видеть каждый день на работе горячо, но напрасно любимого. А не встречаться не получается, когда работаешь вместе.
Никаких заначек на случай черной полосы жизни у меня не имелось. Рассчитывать могу только на себя, к чему вполне приспособилась. Не знаю теперь, по какой причине мне казалось, что я рассчитала все правильно, когда подавала заявление об уходе. Дальнейшие действия виделись мне в тот момент логичными, разумными и даже вполне практичными. Сдаю свою двушку в центре, сама снимаю какую-нибудь однокомнатную халупонь на окраине, на разницу между ценами за эти два помещения и живу. Я одна – мне хватит, чтобы дух перевести и обдумать планы на будущее. Мне в тот момент это казалось делом первостепенной важности, потому что я слишком долго жила без планов и желаний. Вернее, они имелись, мои сокровенные желания, конечно же, как не быть? Но приходилось их душить, топтать, загонять поглубже… Такая жизнь…
И вот когда я уволилась и нашла приличных жильцов в свою прекрасную недавно отремонтированную квартиру, и оставалось лишь подыскать вариант подешевле для себя, позвонил муж. Ну, то есть – бывший муж… То есть – очень-очень давно бывший… А именно – восемнадцать лет назад переставший им быть. Ровно столько, сколько теперь нашему с ним сыну.
