Аргунское ущелье Чечни содрогалось от грозного рёва и жуткого грохота реки, стремительно несущейся среди хмурых отвесных скал.
Но даже этот могучий грозный рёв заглушался заливистыми трелями трёхэтажного отборного русского мата.
Мат исходил от Мухаметдина Раимгулова, достойного представителя татарского народа.
Надрывался полковник отнюдь не от зверской зелёной тоски аль скучнейшей скуки.
В этот солнечный радостный сентябрьский день выехал он, заместитель начальника Итум-Калинского погранотряда, на комендатуру «Мешехи». Ну и меня, своего давнего друга по военно-сапёрной службе в Туркмении, прихватил.
– Чё тебе в отряде скучать? Прошвырнёмся по Аргунскому ущелью! Фоторепортаж сделаешь для своей газеты. Вернёмся к ужину! – резонно заметил полковник, отыскав меня в штабной палатке.
И пояснил, что погранкомендатуре «Мешехи» нужен бензин.
Вот и сопроводим туда бензовоз, попутно решив другие не менее срочные задачи.
– Михалыч! Мы что, без оружия едем? – удивлённо вопросил я, залезая в грязно-зелёный старый «Уазик».
– Впереди БэТэР пойдёт. Это раз! Крупнокалиберный пулемёт! Кроме того, автоматы – у водителя бензовоза, у старшего машины лейтенанта Потапова, у прапорщика Кончакова. Зачем нам, татарам, автоматы? – улыбнулся полковник.
Скрипя тормозами, мы спустились по извилистому горному серпантину с горы, на которой базировался погранотряд.
И лихо, с ветерком, долетели до Мешехи.
Всё время поглядывая на яркое радостное солнце, стремительно падающее на ослепительные ледяные вершины гор, полковник быстро завершил комендатурские дела.
Пустой уже бензовоз ожидал нас. И мы рванули в обратный путь. Быстро рванули.
– Через полчаса будет совсем темно! Надо спешить! – тревожно повторял полковник, поглядывая на кроваво-красный отблеск заката.
Однако мчались мы недолго.
Через десять минут наш «Уазик» чихнул и потерял сознание.
Солдат-водитель открыл капот, что-то подёргал, поплевал.
И мотор, громогласно стреляя чёрными выхлопами и надрывно ревя, затарахтел.
Но! Через десять минут хода «Уаз» опять чихнул. И отключился.
Худенький наш солдатик стремительно выпрыгнул и, подгоняемый пока ещё одноэтажным русско-татарским матом, быстро устранил неисправность.
Через пять минут – опять двадцать пять! Опять тормоз!
Вот тут-то мой друг Раимгулов и огласил грозно ревущее Аргунское ущелье трёхэтажным лающим заливистым матом.
– Михалыч! Ты просто гений русского мата! – восхищённо констатировал я, поглядывая на небольшую худенькую фигуру сапёра. – Даже генерала Золотухина переплюнул!
Как не вспомнить было иссиня-чёрную волшебную первоянварскую ночь 2000 года?
Мы, возглавляемые генералом Золотухиным, пошли поздравить армейцев-десантников с Новым годом.
Расположились наши коллеги совсем рядом, внутри пещеры у места впадения речки Мешехи в грозно ревущий Аргун.
Дабы не попасть под огонь сонной десантуры, начальник разведки погранотряда созвонился, договорился о нашем визите.
Но!
Что-то где-то не дошло.
И на чёрной тропе нашу мирную дедморозовскую новогоднюю депутацию встретил лязг передёргиваемого затвора и премерзкий грозный резкий окрик:
– Стой, бл..дь! Пароль, бл..дь!
Пароля мы, бл..дь, естественно, не знали.
Тут-то и спас наши дурные головы его Величество русский мат.
Генерал наш, похоже, превзошёл самого себя.
Великолепный виртуозный трёхэтажный мат заглушил ревущую грозную реку.
И заменил нам пароль. И оставил в живых.
Но сейчас пароль от нас никто вроде не требовал.
Хотя нет!
Пароль требовала сама жестокая правда жизни прифронтового сурового чеченского ущелья.
