В дебрях души угасал огонек, окруженный лабиринтом паутин, сотканных из падших мечт. Меж высоких теней стен бушевали волны иллюзий. Небесные искры игрались с безликими крохотными человечками с дрожащими худощавыми пальцами.
– Теперь более мои птицы не хотят домой, – опрокинув голову назад так, что ее блестящие глаза устремились ввысь в синеву, – больше не хотят, – глубоко вздохнув. Под натиском порывов ветра черные птицы безнадежно бились о скалы, попадая в черную глубину запаха медикаментов.
– Тебе снова снились птицы? – с нотами сожаления и ощущения очередной обузы на своих массивных докторских плечах.
– Сегодня у меня был крепкий сон, – смотря на белое плечо, где уселась одна из птиц, которая ныне шептала ей что-то сладкое, манящее, что ее белые человечки пробирались в ухо доктора.
– Хм… – склонив голову к своим бесконечным записям вперемешку с рисунками машинок и ромашек, думая, как было бы чудесно начать свое утро с завтрака в кафе «M.Kham», попивая душистый эспрессо с ароматными круассанами, читая свежую газету с известием о суициде Зофры.
– Доктор, у вас головные боли? – На ее лице разрисовывалась масляными красками улыбка осенней поры от стебельков желтеющей травы, щекочущих ее холодные ладони.
– Ах, нет… – рисуя с непоколебимым лицом кружку, облизывая нижнюю губу, представляя вишневую начинку, вытекшую из нежного круассана. Один из белых человечков, пытаясь подняться за своей семьей, оступился и упал в карман халата, который закрыл своей рукой наш монстр-доктор. Задыхаясь, человечек начал барахтаться в кармане, зовя на помощь своих братьев и сестер. Его боль осталась незамеченной. Барахтанье стихло. Тишина.
– Ой! – еле слышно издала Зофра, перепугавшись за свое маленькое дитя воображения. В лабиринте души раздался гром. Маленькие человечки поспешили к порту за шлюпками, оставив своего брата. Черная птица с белого плеча пересела на плечо Зофры, издав жалобный писк, захлебываясь кровью света ясного солнечного неба. Ее слезы напоминали утреннюю росу на сочных, ярких полях глухой деревушки в далекой Швеции или, возможно, Чешской Республики.
– Цель сегодняшней встречи, – на тарелке остались мельчайшие крошки от круассанов, – итак, Зофра, результаты вчерашнего теста неутешительны, поэтому ты пробудешь здесь еще какое-то время, за тобой придет Андора, – допивая последнюю каплю эспрессо.
В порту началось безудержное веселье: шлюпки шли ко дну от искр ярости Зофры, доски бились о стены лабиринта. Своими худощавыми пальцами безликие человечки тянулись к небу с мольбой о пощаде, но он их не слышал. Не сегодня. Не сейчас. Попав в морские сети рыбаков, отдавших жизни за минуту любви сирены.
Умы человечков заворожил вальс небесного бога и морской сирены, и лишь один осмелился войти в лабиринт. Спрятаться, переждать и вновь выживать в вечном потоке воды.
– Вставай, Зофра, время прогулки, – пытаясь вытащить ее со стула, словно репку из той самой старой сказки.
Он и его одиночество остались наедине с черной птицей, уносящей меж высоких стен жалобное «Мне так холодно». Где-то в глубине лабиринта пролетела молния, отчего появилась маленькая искра.
– Ан… – Поднимая уголки бледных губ, видя маленькие синие незабудки, растущие от ее каждого шага. Зофра чуть замедлилась, чтобы насладится синевой, покрывающей длинные белые коридоры.
