Это было одним прохладным осенним днем. На улицах бегали люди, словно муравьи в поисках сахара, а звуки от колес машин, сливаясь воедино, превращались в симфонию оркестра.
Не замечая всей суеты города, не спеша вглубь города направлялся хрупкий силуэт девушки. Изредка поднимая желтые безжизненные глаза, которые словно тянула вниз тяжесть длинных заплетающихся ресниц, она отчужденно озаряла взглядом вывески, встречающиеся ей на пути. И разум, и тело проиграли в битве с ее глазами, они приняли поражение. И лишь стук от туфель пытался бороться с тучей, которая окутала ее. Время от времени он заигрывал с музыкальными инструментами оркестра, но ни одна попытка не принесла ему победу.
– Добрый день, – произнес человек, вставая со скамейки, которая была в распоряжении алых цветов и веток деревьев, которые скрывали его от внешнего мира до ее появления.
– Добрый, – ответила она, чуть приподнимая уголки губ, оглянувшись, она продолжила. – Здесь так спокойно.
– Встретим закат вместе? – предложил он, сам не ожидая того.
Укутавшись в мягкое одеяло, предназначенное для пациентов, она наблюдала за каплями дождя, стучавшимися об стекло, словно направляла их на правильный путь, давая им надежду на жизнь. В редкие минуты, в редкие дождливые дни в ее желтых глазах появлялась мимолетная искра.
Через десять минут ее ждет очередная дама, жалующаяся на несправедливый равнодушный мир, на то, как трудно ей жить, сидеть по два-три часа в салонах красоты и пить дорогое полусладкое вино.
Раздумья Юны оборвались от стука в дверь. Не успела она опомниться, как у двери стояла секретарша. Катарина – белокурая, стройная девушка средних лет, лишенная такого качества, как тактичность. Самовольная, энергичная, расчетливая Катарина. О чем можно говорить с человеком, у которого в ящике стола лежат очки и вязаная накидка, купленная за доллар? Работая с психологом, она научилась понимать сущность людей, прекрасно осознавала, что избалованные пациентки не будут визжать от счастья, увидев на ней, Катарине, платье от Dolce & Gabbana, туфли Jimmy Choo и саму ее, разящую духами Chanel, другое дело – мужчины. Однако при всей алчности Катарина уважала и любила Юну, именно она спасла ее от падения…
Пройдясь пронзительным взглядом по Юне, Катарина начала, пролистывать свой блокнот с записями.
– Док, госпожа Виолетта звонила, что простудилась… Док Юна? Вы хорошо себя чувствуете? Может, воды? Таблетку? Врача? – Подбегая к Юне.
– Да, я поняла. – Растерянно.
– Видимо, у нее очередная встреча с каким-нибудь дряхлым… – С некоторой завистью.
– Катарина, свободна. – Не желая слышать подобные речи.
– А, это… Хорошо, я пойду. – Ненавидя ее правильность.
Направляясь к двери, резким движением она остановилась и вновь продолжила.
– Док Юна, может, врача? – Желая получить премию в этом месяце.
– Катарина, можешь идти домой, у Виктора ведь день рождения. Подарок я не успела найти. – Просматривая ненужные бумаги.
– Ю… на … – Осознавая, что коварный план не сбудется.
Белокурая девушка подошла к укатанному «одеялу», обняла и направилась к выходу. За дверью она закрыла рот худощавыми руками, капли слез покатились по ее белоснежному лицу.
