ЭДВАРД
Видение Элис четкой картинкой стояло у меня перед глазами.
Большая поляна в резервации квилетов, злобный взгляд чужака,
который уходит от нас с явно плохими намерениями. Затем – виноватая
улыбка Ренесми... И лицо Беллы, сначала радостное, но затем
искаженное судорогой, едва она касается ладони своей дочери,
чтобы передать ей медальон.
Легкое дуновение воздуха – и Белла, покачнувшись,
падает в мои объятия, орошая снег кровью…
– НАЗАД! – и я стрелой бросаюсь вперед, чтобы спасти любимую от
невидимой опасности.
Стая оборотней во главе с темно-коричневым волком бросается
следом за Эфратом, но их опережает другой вампир – высокий,
светловолосый, с хваткой ищейки, неуловимый как ветер. Он
бросает вперед свой дар оглушения, а дальше в ход идут его
острые когти и зубы. Оборотни скачут вокруг них, пытаясь
приблизиться, но над поляной уже разносится звук скрежещущего
железа.
Откуда же такое жжение в плече? Мир вокруг меня медленно
сжимается, и я хочу поднять руку, чтобы
посмотреть, что происходит. Что-то новое, такого со мной
никогда не было раньше... Или это воздействие чьего-то вампирского
дара?
Я не слышу ничьих мыслей, словно оказался в непроницаемом
коконе. Все запахи одновременно исчезли, и ноги вдруг
утратили свою силу и больше не могут удерживать меня.
Через секунду я уже лежу на снегу и чувствую, как
непривычное ощущение тепла распространяется по моей руке. Но мне не
становится теплее, наоборот, холод вампирского тела образовывает на
поверхности кожи толстую корку льда. Холод с земли пробирает меня
до самых внутренностей, но я не могу пошевелиться. И почему земля
подо мной вдруг стала такой твердой? Почему так резко потемнело
перед глазами, и почему я не могу их закрыть, словно
они покрылись льдом изнутри? Что происходит со мной?
Все звуки вокруг меня тоже пропали, а следом за ним отказали и
все остальные чувства. Весь мир вокруг меня застыл, как на
громадной фотографии, запечатлев в памяти последнюю картинку –
испуганное лицо Беллы, склонившееся низко надо мной.
Мне хотелость попросить её не беспокоиться обо мне, но
скованные льдом губы не позволили произнести ни слова. Я
превратился в неподвижную ледяную статую.
Не знаю, сколько прошло времени. Мне казалось, что я
умираю и возрождаюсь бессчётное количество раз. Мне не было больно,
но и приятным это состояние нельзя было назвать. Скорее, я
испытывал состояние нетерпения – когда же это закончится?
Но мои мысли, всегда такие быстрые и ясные, теперь
текли медленно, словно им приходилось пробираться сквозь
толщу воды. Я пытался собрать их в кучу, чтобы осмыслить
случившееся, но они лениво растекались, изредка подкидывая
мне какие-то неясные отрывчатые воспоминания.
Вот я рисую что-то, сидя на полу. Здесь я катаюсь на
трехколесном велосипеде и везу за собой пластмассовую
машинку, а впереди меня шагает высокая женщина,
укутанная в вауль, и сердито тащит мена за руку. Но я смотрю
на нее с любовью и знаю, что внутри она мягкая и теплая, как
большая плюшевая игрушка. А на следующей картинке я уже сижу вместе
в другими мальчиками в маленькой комнате и пытаюсь что-то записать,
глядя на учителя, который пишет на доске мелом и стучит
деревянной указкой.
Неужели это отрывки моих человеческих воспоминаний? Но откуда
они взялись в моей голове, и зачем? Что всё это значит? Я попытался
пошевелиться, чтобы сбросить это странное оцепенение, но
что-то упорно удерживало меня в неподвижности.
Холод и тепло перемешивались внутри меня, пытаясь одолеть
друг друга. Вампирская сущность была сильнее и упрямее, но горячая
кровь – хитрее, поэтому постепенно побеждала. Она проникала в
замороженные вены и струилась в них, подобно лучам солнца на
скованной льдом реке. Мельчайшие снежинки на её пути лопались,
растекаясь, и начинали двигаться, радостно наполняясь жизнью. Как
весна, вступившая в замороженный лес, начинает перестраивать
пейзаж по своим новым правилам – так и чужие частички
крови, проникшие в мой организм, принялись перестраивать всё
по-своему, кирпичик за кирпичиком.
