«Выбор. Одно слово – тысяча судеб.
Но кто выбирает? Мы сами?
Или нечто большее, чем мы способны понять?»
Каждому кажется, что он идёт туда, куда хочет. Мы строим планы, ставим цели, сворачиваем, возвращаемся – и называем это жизнью.
Мы оправдываем боль: «Это судьба». Мы отрицаем случай: «Так было нужно».
И верим, что контроль – в наших руках. Но если всё уже кем-то сплетено – какой смысл в борьбе? Судьба, выбор, случай, долг, любовь – слова, за которыми прячется то, чего мы боимся больше всего: неопределённости.
Иногда кажется, что всё связано – слова, взгляды, чужие решения. Что ты шагнул налево, потому что когда-то кто-то не пришёл вовремя. Что ты промолчал – и за это заплатили другие.
Может, выбор – это не свобода, а ответственность. А судьба – не линия, а зеркало, которое показывает не «кем ты должен стать», а «кем ты уже стал».
Но если ты не помнишь, кем ты был… Если ты просыпаешься в новом мире с чужими мыслями… Если тебе дали имя, смысл и врага…
Тогда скажи – чей это был выбор?
Она открыла глаза.
Мир был серым – не просто в цвете, а внутри. Тишина не звенела, а давила. Девушка лежала на твердом камне, чувствуя, как холод въедается в кожу, словно ждал её. Ни имени. Ни образов. Только чувство – тёмное, липкое: я сделала что-то ужасное. И отчаянное: почему я не помню?
Она встала, пошатнулась. Улицы были пусты. Город казался забытым, как черновик чьей-то мысли. Сумрак. В этом слове было всё – звук, вкус, страх. Она не знала, откуда оно, но знала: оно о ней.
Эми… так её называли. Кто – она не помнила. Но имя отзывалось в ней, как ключ к чьей-то жизни. Или смерти.
И тогда появился он.
Шаги – ритмичные, тяжёлые.
Мужчина. Высокий. Лёд в глазах и осколки прежней жизни под кожей. Он смотрел на неё, как на обузу, которую нельзя сбросить, но очень хочется.
Эми открыла рот, не зная, что сказать.
Он опередил её. Голос – усталый, отточено злой.
– Вот дерьмо. Ещё одна. – Он скривился. – Надеюсь, ты хотя бы не из тех, кто ревёт и спрашивает, «почему я здесь». Хотя нет, вру. Мне всё равно. Ты теперь моя головная боль. Поздравляю.
Он развернулся и пошёл прочь, бросив через плечо:
– Постарайся не умереть снова. Я не планирую спасать тебя дважды.
Глава. – Ты в аду, поздравляю.
Сумрак казался безразмерным. Каменные дома без окон, улицы, ведущие в никуда, ветер, который не холодил, а шептал – будто город говорил на своём языке. Одна тропинка, постоянно с меняющимся грунтом, от розовых, нежных облачков, до острых камней, прекрасная зеленая травка и раскаленные угли огня, чистый, белоснежный кварц, затем сплошной пепел.
Крис шёл, не оборачиваясь. Его шаги отдавались эхом, будто город шагал вместе с ним. Эми – за ним. Не потому, что хотела. Потому что других дорог не было. А может – потому что ей было дико-страшно остаться одной в этом «радушном месте». Лучше рядом хоть с кем- то, пусть и таким холодным и пугающим.
– Эй, ты! – её голос сорвался, но звучал твёрдо. – Раз уж я твоя «головная боль», то может, хоть объяснишь, где я и что это за место?
Он не остановился.
– Ты в аду, поздравляю, – бросил он, лениво. – Грех номер… какой у тебя, не помнишь? Ну, бывает. Скоро вспомнишь. Или начнёшь играть роль, как все.
– Очень полезно, спасибо, – фыркнула она, ускоряя шаг. – А ты всегда такой обаятельный? Или только с новенькими?
Он бросил на неё взгляд, скользящий, прищуренный.
– Обычно они плачут. Или умоляют. Ты – шумная. Это утомляет.
– А ты – жалкий, – сказала она холодно. – Прячешь усталость под колкостью. Прямо как в плохом театре.
Он остановился. Развернулся. На долю секунды в его взгляде мелькнуло нечто – искра, обида… интерес? Он склонил голову, как будто изучая её.
