– Однажды увидев, не забудешь, единожды дав маху, не вернешь…
Я обернулась удивленно. Появившийся из ниоткуда Никитин продолжил со смешком:
– Сбегаешь с собственного праздника?
– Ухожу по-английски.
– Как всегда.
– Я верна себе. И традициям.
– Традициям? Х-м-м… если только тем, что создала сама.
– Есть еще и другие?
Никитин хмыкнул. Склонился в неуклюжем поклоне и пафосно осведомился:
– Позвольте проводить вас, прекрасная леди?
– Ты сегодня жжешь, – повиснув у него на локте, констатировала я.
– Ага, зажигаю. Но так ведь и повод есть, не находишь?
– Нахожу.
Мы неспешно двинулись в сторону моего дома. Я бы предпочла ускориться и срезать путь дворами. Но лиричный настрой Никитина проложил иной маршрут. Пришлось топать парком и с утиной скоростью.
– Почему ты хмуришься?
– Это от избытка радости в крови.
– От этого обычно улыбаются.
– А я хмурюсь. Не хочу быть как все.
– Тебе и не светит. Даже если очень-очень постараешься.
Я прищурилась и спросила насмешливо:
– Никитин, ты сколько бокалов шампанского приговорил за сегодня?
– Бокалов? – обиделся он. – Бутылок!
– Ясно, – кивнула и с уважением к его координации и ясности мысли добавила. – Молодец. В роду гусаров не было?
– Кто ж теперь знает? Дед был форточником. Кажется, это не то же самое?
– Не совсем, – признала я. – Зато понятно, в кого ты столь ловкий.
Никитин широко улыбнулся и гордо выпятил грудь. Не выдержав, я рассмеялась.
– Обожаю твою улыбку.
– А я булочки с корицей. Знаешь, такие горячие прегорячие, когда в руки взять невозможно, а слоеное тесто мягкое, будто сладкая вата?
Он покачал головой и зачем-то взял мою руку в свою. Мне сие не нравилось. Но до родного дома оставалось всего ничего, и противиться я не стала.
– Скажи, тебе не жалко?
Я немного растерялась. Сообразить, о чем шла речь, сразу не получалось. Видимо, шампанское и мне в голову ударило.
– Этот проект…мы могли бы заработать огромные деньги!
– И заработали, – с некоторым удивлением напомнила я. – Много ли стартапов продаются так удачно? Гонорар с шестью нулями упал на счета всем членам команды.
– По сравнению с тем, что заработают покупатели – это мелочь. Просто крохи!
– Я не люблю считать чужие деньги, – не сдержавшись, поморщилась я. – Свои мы получили сполна. Как и возможность идти дальше, работать над чем-то новым.
– Новым…И что теперь?
– Не знаю. Пока не придумала. Наверное, творческий кризис.
– Не дури, – обиделся Никитин. – Нет у тебя никакого кризиса и быть не может. Ты еще на середине первого проекта точно знаешь, какими будут второй и третий.
– Льстишь и не краснеешь.
– Ладно уж. Вовсе не обязательно быть такой милой. Мы все отлично знаем, чья это была идея. Захоти ты, собрала бы другую команду на раз. Мы легко заменимы, ты – нет.
– Зачем ты так? Мы ведь хорошо сработались, разве нет?
– Просто отлично.
– Вот!
– Благодаря тебе.
– Нам. Благодаря всем нам.
Никитин покачал головой и замолчал угрюмо. Перепады чужого настроения казались мне странными. Сегодня мы заключили очень выгодную сделку, уладили все формальности. По этому поводу мы всей командой завалились в ресторан на крыше с отличным видом на Неву. Для грусти не имелось ни единой причины. Однако что-то Никитина явно тревожило.
– Тебе ведь пофиг, да?
– Ты про Большой Адронный Коллайдер или заговоры масонов?
Никитин поморщился и сказал с насмешкой:
– Про деньги. Мы все превратились из фрилансеров на подхвате в богатеев, не разменяв и тридцатника. Но тебе ведь пофиг, да?
– Вовсе нет, я радуюсь нашим успехам. Странный какой-то разговор.
– Обычный. И я не про успехи.
– Ага, про деньги.
– Именно!
– Слушай, -сожалея о том, что он увязался за мной, попыталась объясниться я. – Мне, конечно же, не пофиг. Деньги позволяют мне жить, как я того хочу. Ни от кого не зависеть, никому не подчиняться. У меня нет и, надеюсь, не будет босса. Я работаю и путешествую одновременно. Не тяну от зарплаты до зарплаты. Не доказываю какому-нибудь тугодуму суть своей идеи, а воплощаю ее. А доведя до ума, продаю. Приступаю к новой. И так по кругу.
