Улица встретила Лизу тёплыми объятиями. Шествующая из переулка в переулок весна уже преобразила округу, нарядив деревья в зеленые кафтаны и украсив их ветки бутонами. Сладостные ароматы танцевали в воздухе, сливались воедино, целовали друг друга взасос и стремглав являли миру причудливых детей – неописуемые, ни с чем не сравнимые запахи. Бабочки кружились разноцветными бантиками, словно вплетаясь в лазурную гладь неба. А волшебница весна всё не могла угомониться и неутомимо украшала свой бескрайний холст новыми и новыми мазками. В этом хороводе красок и запахов даже суетливые толпы людей казались Лизе более радостными и доброжелательными.
Запахи… Когда Лиза была малышкой, ей нравилось представлять, что каждый аромат имеет человеческий облик. Благовония, источаемые цветочными деревьями, – золотоволосые феи в кружевных платьицах. Запах булочек, доносящийся из кондитерской, – дородный господин с пышной рыжей бородой. Были среди них и неприятные персоны – например, запах бензина. Тощий мужчина с синюшным лицом, хрипло покашливающий и периодически поправляющий ворсистый шарф. Или запах гари – высохшая от старости тётка со скрюченными обугленными пальцами. В особенно причудливом облике перед девочкой почему-то представал запах дождя – мальчик с выпученными бесцветными глазами, похлопывающий себя по животу. Когда он совершал очередной шлепок, раздавался стук падающих на дорогу капель. Иногда лицо мальчика выглядело ужасно опухшим, и казалось, что стоит лишь слегка надавить на кожу, как она лопнет, и оттуда потечёт вода.
Бабушка уверяла Лизу, что видеть во всём загадочные образы – совершенно нормально в её возрасте. Она рассказывала девочке, что много-много веков назад людей окружали настоящие феи, эльфы и даже чудовища. Когда же внучка начинала тревожно расспрашивать о чудовищах, бабушка улыбалась и говорила, что сейчас все они остались только на страницах сказок да в нашем воображении. И что барабанящий по собственному брюху юнец никогда не откроет окно и не явит Лизе лупатые водянистые глаза.
Девушка закашлялась. В нос ей ударил разъедающий запах дыма. Кто-то поджёг мусорный бак рядом с подъездом. Соседка по этажу уже неслась к баку с бутылкой, полной воды.
– Опять детвора хулиганит, – она наигранно засмеялась.
– Полицейских на них нету, – пробормотала Лиза и замахала рукой перед лицом. Вонь заскребла по гортани когтистым пальцем, добираясь до низа лёгких.
– Увижу, кто это делает, – вызову, – заверила соседка.
Лиза отворила дверь. Разулась, прошла в комнату и включила музыку. Радостные ритмы огласили маленькую квартиру. Девушка принялась пританцовывать и одновременно готовить еду. Вывалила на сковородку ломоть мяса, забросила в кастрюльку макароны. Растительное масло громко зашипело. Со стороны казалось, что мясо истекает слюной по самому себе. Как только по кухне начал распространяться мясной аромат, из комнаты выбежала кошка. Игриво мурлыкая, пушистое создание змеёй обвилось вокруг ног хозяйки.
– Ты моя маленькая, кушать хочешь. – Лиза присела на корточки и почесала зверька за ушком. – Скоро будет готово.
Любовь к кошкам Лиза впитала с молоком матери. И её мать, и бабушка были заядлыми кошатницами, так что девочка не помнила периода, чтобы по дому не сновали четвероногие друзья. Её немного расстраивало, когда котята взрослели и переставали играться, ловя клубки ниток и собственные тени. Но и выросшие обленившиеся кошки радовали её своей компанией. Мягкие, тёплые, убаюкивающе мурчащие. Пёстрые ангелы, оберегающие от всего дурного, отгоняющие плохие образы кругленькими лапками.
Пока жарилось мясо, начало смеркаться, и на стене проявились тёмно-серые силуэты, степенно покачивающиеся, потряхивающие лохматыми головами, глядящие на зелёные кроны деревьев за окном. Лиза задёрнула занавеску. Затем опустилась на стул и усадила на коленки кошку.
