Москва, утро
Ты доигралась, овца. Я найду тебя и убью.
Дрожащими пальцами я выключила телефон, выбросила его в урну и
зашла в поезд дальнего следования.
Минуты до отправления казались мне вечностью, я высматривала в
окне следы знакомой фигуры, сердце стучало как ненормальное.
Но вот, будто услышав мои молитвы, поезд тронулся. Послышался
знакомый “чуух”, и я выдохнула, сползая от окна к своему месту.
Напротив меня уже сидела пожилая женщина, смотря на меня с
некоторой тревогой. Я сильнее натянула рукава кофты, пытаясь тщетно
спрятать еще молодые ссадины.
-Кто ж тебя так, милая?
Несмотря на маску на лице и кучу тоналки, синяки и ушибы скрыть
было сложно. Я помотала головой и прохрипела:
-Неудачно упала.
Она мне, конечно, не поверила.
-Ох, что творится, что творится,- запричитала бабуля.
Я сильнее натянула капюшон толстовки и легла, чтобы впервые за
долгое время поспать. В голове я неустанно повторяла один и тот же
номер, от которого зависела моя жизнь.
Тайга, ночь
Борис был в дерьмовом настроении, какие-то твари опять нарушили
границы, и он направлялся вместе со своими братьями в лес, чтобы
свернуть пару голов.
-Судя по запаху, волки, - прорычал Глеб, обнюхивая дерево.
-Нет, куницы,- подал голос Никола чуть поодаль.
-Да хоть черт из табакерки,- пробасил Борис, хотя его самого
сбивал издаваемый чужаками запах.
-Какой это раз? Третий? - пробормотал Никола.
-Четвертый на этой неделе, - отметил Глеб.
Борис присел на корточки, увидев следы больших лап:
-Точно не куница.
Он взял горсть земли, принюхался и указал на север:
-Туда, братья.
Глеб и Никола кивнули и тут же обратились в огромных бурых
медведей. Отряхнув руки, за ними последовал и Борис, его
альфа-медведь был самым внушительным.
“Запах становится сильнее. Они близко.”,- прорычал Глеб.
“Хотят дать бой?”- донеслось от Николы.
Было похоже на то.
Борис громко зарычал на весь лес, объявляя охоту.
В азарте погони они не заметили, что запах чужаков доносился не
только с севера.
Это была засада.
Я просыпалась от малейшего шороха в холодном поту и с истерикой,
застывшей на губах. Дорога в поезде казалась вечностью, одни виды
сменялись другими, пока не остался только лес.
И вот, ближе к вечеру на четвертые сутки я схожу с перрона,
выискивая глазами родную фигуру. Она стояла возле киоска с горячим
чаем и сосисками в тесте и тоже искала меня глазами.
-Тетя!- закричала я, и сама поразилась надрывности в своем
голосе, она тут же поймала мой взгляд и побежала навстречу. Мы
пересеклись на полпути, крепко-крепко обнимая друг-друга.
От облегчения я заплакала навзрыд. Тетя Люба нежно поглаживала
меня по спине.
-Ну-ну, моя золотая, все хорошо, тише, тише. Давай-ка отведем
тебя домой, накормим, напоим, небось, устала с дороги.
Я закивала, слезы все не могли угомониться. Люди на перроне
начинали коситься в нашу сторону, но в этот момент мне было глубоко
наплевать.
Я была в безопасности. Я была жива.
Постепенно дрожь унималась, и я под руку с тетей пошла к выходу
из вокзала. Она не задавала вопросов, но я чувствовала её
внимательный взгляд.
В тот единственный звонок, который я смогла сделать перед
приездом, я успела только промолвить “пожалуйста, помоги мне”. Она
ни секунды не думая ответила “приезжай, я буду ждать”.
Моя соседка по купе любезно согласилась одолжить телефон, и
несмотря на проблемы со связью, мне удалось отправить смс с номером
поезда и временем прибытия на станцию.
Я до последнего не верила, что все получится.
Но тетя Люба никогда никого не бросала в беде.
-Золотце, автобусы здесь ходят плохо, я заказала нам такси до
деревни. Поищи-ка голубую девятку с номером 837.
