Царь Радим Егорович был убеждён,
что имя Злата категорически не подходит его тёще. Какая к чертям
золотая женщина?! Ведьма, и самая настоящая. Кто, как ни ведьма, с
годами вместо того, чтобы становиться мягкой, уютной бабушкой,
стервенеет и копит яд. А ещё она упряма, вздорна и совершенно не
ведётся на лесть. И это она виновата, что он стал Царём: «Если ты
любишь мою дочь, докажи, выполни мой маленький каприз». Выполнил.
Сменил родную фамилию Звягин на фамилию жены. В результате:
- Вы кто?
- Царь
Радим.
Его принимали за сумасшедшего три
тысячи семьсот двадцать шесть раз. Всё из-за тёщи и ради
любимой.
Отметив восьмидесятый день
рождения, баба Злата категорически отказалась переезжать в
Петербург к дочери и осталась в Москве, чем несказанно порадовал
Радима. Нет, он бы слова не сказал против и от всей души искренне
бы ухаживал за старушкой, но терпеть её характер – увольте. У тёщи,
по мнению Радима, было всего два достоинства: во-первых, она мать
его жены, во-вторых, она самая любимая родственница его старшей
дочери Владиславы. Но всё же стерва.
Чего только стоит её завещание! Эта
затейница и не подумала отдать квартиру просто так, нет, она
выставила совершенно дурацкое условие: в течение двух лет никто из
родни, кроме самой наследницы, то есть Влады, не должен переступить
порог её жилья, иначе помашите квартире ручкой, жилплощадь отойдёт
подруге Людмиле, не менее ядовитой старушке.
Радим тяжело вздохнул, вспоминая
последнюю выходку бабы Златы. В понедельник вечером тёща позвонила
по телефону и сообщила, что срочно хочет увидеться с любимой
внучкой, а именно утром, ночь так и быть она потерпит. Радим, благо
по телефону не видно, покрутил пальцем у виска и, как мог, объяснял
пожилой женщине, что её желание объективно невыполнимо, но разве
она слушала….
Ранним утром снова раздался звонок.
Радим с трудом разлепил глаза, дотянулся до мобильника и посмотрел
на часы. Четыре сорок семь. Звонить продолжали. До Царя с трудом
дошло, что сигнал идёт от двери. Если визитёр продолжит в том же
духе, то разбудит жену. Радим выбрался из кровати, засыпая на ходу,
поплёлся в прихожую. Дверь он открыл на автомате.
- Между прочим, встречать пожилую
женщину в полуголом заспанном и потасканном виде оскорбительно. Вам
не стыдно? - сон слетел разом. Это был его ночной кошмар во плоти,
его тёща, - Радим, если вы решили не пускать меня в свой дом,
имейте смелость сказать мне об этом в лицо!
- Простите, мама, ваш визит такая
радостная неожиданность…. Конечно же, проходите, - Радим кое-как
сдвинулся в сторону.
- Не ври, я ещё вчера лично
известила тебя о своих намерениях. Кто же виноват, что тебе не
хватило ума понять.
Ведьма сбросила лакированные туфли,
взгляд Радима невольно зацепился за серебряную пряжку и маленький
каблучок, формой напомнивший ему перевёрнутую рюмку, и босиком
прошла в гостиную.
- Сынок, - донеслось уже оттуда, -
я буду кофе. Надеюсь, ты понимаешь, что, если принесёшь мне
быстрорастворимую бурду, я вылью её тебе за шиворот.
- Да, мама, - покорно согласился
он, - Только, мама, прошу вас тише, девочки ещё спят.
Ведьма не ответила.
Радим выдохнул. Выспаться девочкам
дадут, уже хорошо. Перво-наперво он прошёл на кухню. Засыпать зёрна
в кофемашину, залить пакет молока. Пока кофе готовится, можно
тихонько шмыгнуть в комнату и взять вещи. Одевался Царь на кухне,
попутно извлекая из первого шкафа жостовский поднос, а из второго
блюдце того же комплекта, что и чашка.
Блюдце на поднос, чашку на блюдце,
рядом положить чайную ложечку, два кусочка сахара, одёрнуть рубашку
и бегом к ведьме. Радим надеялся, что своим вкусовым пристрастиям
тёща не изменила, иначе не поленится целый час объяснять, как
именно теперь нужно готовить ей кофе.
