Всё разбилось... Ни
кОсти, ни хрящика!
(Для ДУШИ — тот был
худшим из дней...)
...А ОСТАЛИСЬ ЛИШЬ
ДВА ЧЁРНЫХ ЯЩИКА,
НИКОГДА НЕ СЛЫХАВШИХ
О НЕЙ...
Алан Эббот
Я никогда не испытывала страх перед полетами. Только в самом
начале, при взлете самолета возникало волнующее чувство легкого
страха, будто внутри просыпается котенок и неуверенно скребет
коготками по душе. Но оно быстро уходило. К высоте быстро
привыкаешь, начинаешь получать наслаждение от картинок, мелькающих
в иллюминаторе. Бескрайнее небо, воздушные облака и удаляющиеся
точечки городов.
Я сижу на боковом кресле среди множества рядов пассажиров, прямо
рядом с окном и любуюсь открывающимися видами. Мы с семьей
возвращаемся домой из путешествия. Провести неделю в Польше, во
всем известном городе Варшава было приятно и увлекательно. Мы
провели много времени вместе. Выходные пролетели незаметно, оставив
после себя только самые приятные впечатления. Это были лучшие
каникулы в моей жизни!
Мы побывали во множестве дворцов и замков, о которых можно было
только мечтать. Я насладилась огромнейшим разнообразием стилей,
погружаясь переменно в барокко и романтизм, а после в классицизм и
даже готику. Это невероятные ощущения, будто переходишь из века в
век, окунаясь в жизнь каждого пусть и на долю секунды. Варшава
оставляет после себя море впечатлений и легкую грусть, ведь мы
успели познакомиться лишь с половиной города. Останься мы там еще
хотя бы на пару дней, то попали бы в еще более удивительные
места.
Удобнее устраиваюсь в кресле, что поддаться привычке и уснуть.
Самая вредная из моих привычек: спать в дороге. Бывали случаи, что
я засыпала в автобусе по дороге домой. А если это дальнее
путешествие, как сейчас, то мои глаза просто слипаются. Не важно, в
машине мы едем или летим на самолете, меня неумолимо клонит в сон.
Впрочем, заняться в полете мне больше нечем, поэтому я спокойно
погружаюсь в страну грез.
Пробуждение становится для меня неожиданным и неприятным. Резкая
боль во всем теле. Обжигающий холод, пронизывающий до самых костей.
Но самое ужасное – это ощущение падения, полной невесомости и
неотвратимости удара. Я не сразу осознаю, что происходит. Но
понимание приходит вместе с ужасом. Самолета больше нет. На губах
застывает беззвучный крик, а душу сковывает страх.
Мне совсем не хочется умирать! Да кому вообще может этого
хотеться? Только попробуйте вспомнить тех, кто выжил после
авиакатастрофы? Вот и я не помню. Если таковые есть, то их
считанные единицы.
В воздухе вокруг можно заменить обломки самолета, мертвые тела
людей и даже их части. Ужасающее зрелище. Меня крутит из стороны в
сторону, а в лицо больно бьют потоки ледяного ветра. Кажется, что
кожа горит, только не от огня… Мне дико холодно. Хочется, чтобы это
скорее прекратилось. Пусть смерть будет быстрой и безболезненной,
прошу. Но черт возьми, как же мне хочется жить!
В голове всплывает день, когда мы собирались на Новый год у
бабушки с дедушкой. Тогда вся семья дружно наряжала елку. Мама
рассказывала историю про каждую игрушку, которую мы вешали на
веточки. Она знала, где и когда они были куплены, а еще что именно
некоторые из них олицетворяют в Новый год. Огромную серебристую
снежинку ей подарил отец, когда не смог приехать вовремя на
праздник из командировки. Он привез с собой из путешествия эту
игрушку, а мама взамен обрадовала его новостью, что вскоре их семья
пополнится третьим маленьким человечком – мной. В тот день папа
пообещал больше никогда не уезжать на Новый год.
На этих теплых и добрых воспоминаниях сознание покидает меня. Я
погружаюсь в темноту, в которой нет ничего – абсолютная пустота.
Выдергивает меня из тьмы резкая вспышка боли во всем теле,
пронизывающая до кончиков пальцев и заставляющая кричать, а затем
наступает тишина.
