– Денни, поскорей ешь свои хлопья, – взмолилась Дори Робертсон, пробегая из ванной в спальню.
Быстро надев твидовую юбку и свитер, она скользнула в черные кожаные лодочки и вернулась на кухню.
– Мам, а ты не собираешься поесть?
– Нет времени.
Дори быстро намазала арахисовым маслом и джемом два куска хлеба для сандвича, затем открыла холодильник и вытащила сок. А после положила и то и другое в коричневый бумажный пакет, на котором был нарисован кот из мультика. Подняв крышку с банки для печенья, Дори запустила в нее руку, но вытащила лишь горстку крошек. Надо будет купить еще крекеров.
– Почему мы всегда так торопимся по утрам? – поинтересовался одиннадцатилетний Денни.
Дори в ответ лишь засмеялась. В ее жизни было время, когда каждая вещь была на своем месте, а минуты шли неспешной чередой, но сейчас все было совершенно иначе.
– Потому что у твоей мамы проблемы с пробуждением.
– А когда папа был жив, ты тоже всегда опаздывала?
– Нет. Твой отец будил меня, принося кофе в постель, – ответила она, повернувшись к сыну и скрестив на груди руки.
У Бреда был особый метод для ее пробуждения, который включал в себя кофе и поцелуи. Но сейчас Бреда рядом нет, и, за исключением сына, она противостояла миру одна. А кроме того, куда легче смириться с этой спешкой по утрам, нежели с длинными, одинокими ночами.
– Хочешь, чтобы я приносил тебе кофе? Я могу, – предложил Денни. – Я много раз видел, как ты готовишь его.
Дори почувствовала, как в душе поднялась волна нежности к сыну, которая вызвала спазм в горле. С каждым днем ее сын рос и становился похожим на отца. Она ласково посмотрела в его искрящиеся голубые глаза и на веснушки, которые покрывали нос. У Бреда был точно такой же бездонный, голубой цвет глаз, хотя веснушки сын получил определенно от матери. Сжав губы, Дори вновь повернулась к кухонной стойке, взяла чашку с кофе и сделала первый глоток.
– Очень любезно с твоей стороны, – сказала она.
– Я правда могу.
– Конечно. Возможно, это поможет. – Все, что угодно, будет лучше этой безумной спешки по утрам. – А сейчас почисти зубы, а потом захвати куртку.
Когда Денни направился в прихожую, Дори положила его пустую чашку из-под хлопьев в раковину. Утренняя газета была открыта, и она, свернув, отложила ее в сторону. Раньше Денни читал спортивную колонку, но недавно начал интересоваться объявлениями. Сын ничего не просил, и она не могла представить, что такого захватывающего он нашел в этой рубрике. Дети! В его возрасте, насколько она помнила, в газетах ее привлекали лишь комиксы и колонка советов «Дорогая Эбби». Но если быть откровенной, она и сейчас не читала в газетах ничего другого.
После того как Денни вернулся на кухню, они вместе вышли в гараж. Пока Дори выезжала на узкую подъездную аллею, он стоял рядом и ждал, чтобы закрыть ворота.
– Однажды, – проворчала она, когда ее сын забрался на переднее сиденье, – я поставлю ворота, которые будут открываться автоматически.
– Зачем? У тебя есть я. – Денни бросил на нее удивленный взгляд.
– И в самом деле, зачем? – улыбнулась ему в ответ Дори.
Прошло еще несколько минут, но Денни продолжал молчать, что было крайне необычно. Дори дважды старалась поймать взгляд сына. Выражение его лица было обеспокоенным, но она не стала расспрашивать, зная, что, когда сын будет готов, он заговорит сам.
– Мама, я хотел спросить тебя кое о чем, – сбивчиво начал он, а потом замолчал.
– Что такое? – поинтересовалась Дори, при этом размышляя, что движение на дорогах Сиэтла становится с каждым днем все хуже и хуже. А может, дело было не в пробках, а в том, что она вставала позже.
