Эту квартиру Андреас и Анна-Мари нашли вместе. Сегодня Андреас понимает: то было самое счастливое время в его жизни. С тех пор никогда ему больше не приходилось ощущать такой безусловной веры в то, что их совместная жизнь в новом доме окажется полна радостью и достатком, никогда больше не посещала его безграничная уверенность в собственных силах.
Анна-Мари жила тогда в небольших апартаментах на западе города, в одном из блоков жилого комплекса, возведенного некогда на территории пригородной пустоши для нужд фабричных рабочих. От главного вокзала сюда можно быстро доехать на трамвае номер восемь. Остановка располагалась сразу после перекрестка с круговым движением, рядом со старым построенным в старинном стиле деревянном шале с изогнутой крышей. На нижнем этаже в нем размещались кафе, скромный офис муниципального правления, а на первом – небольшая частная компания, производящая нитки, иголки, ножницы, деревянные планки, кисточки и краски, одним словом, расходные материалы для всех тех, кто любит делать что-то своими руками.
Андреас приезжал сюда, переходил проезжую часть и углублялся в квартал, следуя одним и тем же маршрутом мимо гостевой парковки, вдоль пятиэтажного блочного дома, балконы которого были увешаны пестрыми национальными флагами со всего света и спутниковыми тарелками, минуя спортивную площадку за высоким ограждением из мелкоячеистой сетки-рабицы, пересекая круглую площадь, вымощенную добротной брусчаткой из серого граубюнденского камня и обставленную по периметру каменными кубами, из которых росли кусты с белыми оглушительно пахнущими цветами.
Затем начинался небольшой сквер, обнесенный декоративным заборчиком в деревенском стиле (незатейливо отесанный штакетник, укрепленный крест-накрест), а левее был уже виден дом Анны-Мари: семиэтажный корпус в стиле агрессивного конструктивизма с геранью на балконах, панорамными окнами и с выступающими вперед массивными эркерами из бетона и металла, из-за чего здание это выглядело как космический корабль. К подъездам вели извивающиеся дорожки, вымощенные многоугольными плитками. Вид замощения каждой из них соответствовал одному из пяти типов изоэдральных замощений, описанных Карлом Рейнхардтом, историю жизни и творчества которого Анна-Мари как-то рассказала ему по уже неизвестно какому поводу.
Чуть в стороне справа метров через пятьдесят находилась детская площадка с песочницами, горками, качелями, а на вершине мощного платана был сооружен самый настоящий дом – пусть и маленький, но с крышей, окнами и даже неким подобием террасы. Внизу, у начала лестницы, ведущей в дом на дереве, стоял информационный стенд с логотипом городской мэрии и краткой биографией писателя, книга которого послужила источником вдохновения для этого проекта. Под конец Андреас уже мог цитировать текст этой таблички практически наизусть.
«Иоганн Давид Висс, родился и умер в Берне, изучал теологию и философию в Лозанне, служил в качестве военного священника за рубежом, стал пастором, получил место в Бернском кафедральном соборе с его знаменитым шпилем. Книга „Швейцарский Робинзон“ к публикации не планировалась. В свет она вышла только благодаря стараниям сына автора».
Если забраться в дом на дереве и выглянуть за окно, то при хорошей погоде оттуда можно увидеть гряду бернских Альп с их знаменитыми вершинами Эйгер, Мёнх и Юнгфрау. В зависимости от погоды они могли быть разными: далекими или близкими, четкими или размытыми, оранжевыми или розовыми, подсвеченными вечерним солнцем или стальными, словно кристаллы льда, образовавшиеся на утреннем холодке.
