Нет, это уже невыносимо! Ни в какие рамки!
Я достала свою любимую белую блузку из стиральной машинки, которая
"случайно" оказалась постиранной вместе с цветным бельем, и едва
сдержалась от возгласа бессилия. Потому что она больше не белая, а
серо-буро-малиновая.
До этого момента я старалась закрывать глаза на проступки Яна,
чтобы не тревожить лишний раз ни маму, ни Николая Владимировича, но
это стало последней каплей.
Решительно схватив блузку, с громким топотом спустилась вниз по
лестнице. Мой новояленный братец жевал свой завтрак один, и никак
не отреагировал на шум, издаваемый мной.
А зря. Хорошо, что мама с отчимом уже уехали на работу и не увидят
этой сцены.
Швырнув в его невозмутимое лицо блузку, возмущенно прошипела:
- Сколько можно надо мной издеваться? - офигевший от происходящего
парень, медленным жестом стянул с себя все ещё влажную блузку и
уставился на меня страшным взглядом, от которого по спине невольно
пробежали мурашки. - Знаешь что, Ян? Это был первый и последний
раз, когда я проглотила твою выходку! - отбросив свою внутреннюю
трусость, решила высказать все, что накипело за дни, что мы жили в
их доме. - Я не виновата в том, что наши родители полюбили друг
друга. Как и не виновата в том, что у тебя какие-то проблемы с
коммуникабельностью!
- Это у меня проблемы с коммуникабельностью? – вскинул
брови братец и выразительно зыркнул на блузку, которую всё ещё
держал в руках. – И причём тут я? В нашем доме стиркой занимается
домработница.
Ян отбросил влажный предмет гардероба на спинку соседнего стула
и скрестил руки на груди.
- Я вчера лично приготовила эту вот блузку себе на утро!
Выгладила и повесила в свою комнату! Хочешь сказать, что она
волшебным образом испарилась?
- Если это всё, позволишь, я закончу свой завтрак в одиночестве
и спокойствии? – проигнорировал мой вопрос. Усмешка на его губах
явно намекала на издёвку.
- Ян! – прорычала я, чувствую, что бешение вот-вот достигнет
своего предела. – Это бесчеловечно! И мелочно! Твои пакости
достойны домового!
- Бесчеловечно использовать людей в своих корыстных целях. –
презрительно сузив глаза, прошипел братец и подскочил со стула. Всё
его ехидство, как рукой сняло. – Проваливайте отсюда, и будет вам
счастье! Если мой отец ослеп, то уж я вижу правду. И очень скоро
открою ему глаза! Вот тогда с радостью понаблюдаю за тем, как он
вышвырнет вас отсюда!
Прикрыв веки, мысленно досчитала до пяти, и сделал пару глубоких
вдохов и выдохов.
- Разуй глаза. Если бы у тебя не было проблем со зрением, ты бы
уже давно понял, что наши родители искренне любят друг друга. И
деньги вашей семьи тут вообще не причем!
- О, ну, да. Конечно. – и снова эта язвительная ухмылочка одним
уголком губ.
Ясно. Этот разговор бесполезен.
Я покачала головой и всплеснула руками.
- Ладно. Думай, как хочешь. Такого упертого барана только могила
исправит. Но помни, что с этого дня я так просто не позволю тебе
издеваться над собой. Видит бог, я хотела мирно решить наш
конфликт.
И, не дожидаясь, пока он выпалит очередную язвительную фразочку,
поднялась обратно к себе в комнату, на всякий случай, закрыв дверь
на ключ. Но, как показала сегодняшняя практика, от этого замка нет
никакого проку. Ведь Ян как-то же пробрался внутрь!
Упала на просторную кровать спиной, широко раскинув руки.
Уставилась в потолок невидящим взглядом. Все мысли были только о
маме и отчиме, чьё счастье я бы ни за что не хотела разрушать.
Между ней и Николаем Владимировичем самые настоящие чувства. Да
еще и такие, которые и не каждому молодому снились. Искра, буря,
безумие - это про них. Мне порой даже приходилось дома одной
ночевать, потому что они не могли друг от друга оторваться по
первости.
