Голова раскалывалась. Кружилась. Я шумно втянула носом воздух и
меня едва не стошнило.
С трудом разлепив глаза, не сразу поняла, где я.
Казалось, что я всё ещё сплю, потому что обстановка была
непривычной: кровать с белым балдахином, кожей ощущались шелковые
простыни. В панорамное окно пробивались лучи яркого солнышка. Но
больше всего меня смущало то, что было за окном, - не знакомые
серые этажки, украшенные осенней природой, а огромный мегаполис с
кучей вывесок и высотки, уходящие верхушками в небо.
Я резко привстала, чувствуя, как тревога и паника берут бразды
правления в свои руки, и тут же пожалела об этом, поймав
«вертолёты». Желудок настойчиво просился наружу.
Я прижала руку ко рту, с силой зажмурившись.
Господи, сколько же мы вчера выпили, раз мне настолько плохо и я
ни черта не помню?!
Погодите-ка… Мы…
Я словно в замедленной съемке, повернула голову вбок, мимолетом
отмечая разбросанные по полу вещи: мои вперемешку с мужскими. Крик
застрял в горле, когда я увидела абсолютно голого Кирилла, лежащего
рядом.
Нет-нет-нет… Этого не может быть!
Меня бросило в дрожь, спина покрылась холодным потом. С ужасом
откидывая покрывало, обнаружила, что голый тут не только
Грозовский…
Кирилл же мирно сопел, ещё не понимая какую катастрофу мы
сотворили… Лежал себе, обнимая подушку, словно родную, и что-то
неразборчиво забормотал, недовольный тем, что мои шевеления мешают
ему спать.
Кошмар… Просто кошмар… Я переспала с Кириллом. И в этот раз
по-настоящему.
Мозг, пребывая в состоянии дичайшего похмелья, никак не мог
поверить в реальность происходящего. Руки тряслись, как у заядлого
алкоголика, сердце барабанило в грудной клетке.
Я облизала пересохшие губы, и, не сдержавшись, прикусила ноготь,
испытывая сильную нервозность.
Что же делать?.. Что же мне с этим делать?.. Нет! Что
нам с этим делать?!
С силой потерев лицо руками, похлопала себя по щекам.
Проснись! Проснись! Проснись, Алина!
Ущипнув себя, чуть не взвыла от отчаяния, которое охватило
каждую клеточку. Мне больно, а значит...
Это не сон! Не сон!
Я готова была сгрызть весь маникюр, осознавая горькую правду -
Кириллу по боку, что у нас был секс. Этому придурку даже в радость
будет! Он итак считал, что я не девственница. Переспали и
переспали. А вот я мало того, что опять напилась до такого
состояния, что ничего не помню, так еще и потеряла девственность,
не помня сам процесс.
Обхватив себя руками, не знала, куда деться. И, кажется, меня
накрыла паническая атака, потому что воздуха стало стремительно не
хватать.
Но, попытавшись успокоиться и взять себя в руки, сделала только
хуже, потому что моё внимание привлёк странный блик от солнца. А
когда я увидела, что переливалось на безымянном пальце,
моё сердце замерло. Волосы на затылке приподнялись от ужаса.
Ободок из белого золота, весь усыпанный бриллиантовыми
камешками, - вот что блестело в ярком солнечном свете.
Неверяще, трясущимися пальцами, прикоснулась к металлу так,
словно кольцо могло испариться от моего прикосновения. И, видит
Бог, именно этого я и хотела. Но колечко исчезать не хотело.
Уже не стесняясь наших обнаженных тел, потому что мой мозг
занимала лишь одна мысль – убедиться, что это просто подарок,
очередная шутка, - схватила правую руку Кирилла, которую он засунул
под подушку, и замерла в надежде ничего там не увидеть.
Но и тут меня постигло фиаско. Жесткое. Болезненное. На
безымянном пальце брюнета красовалась мужская версия моего
кольца.
- Не-е-ет! – взвыла в голос. Меня накрыла истерика. – Кирилл!
Кирилл! – начала тормошить парня. – Проснись! У нас проблемы!
Серьезные проблемы! И их будет ещё больше, если ты прямо сейчас не
откроешь свои отекшие глаза!
