Максим
Меня окликнули на
парковке бизнес-центра, и сердце странно дернулось в груди.
Пожилая женщина
стояла рядом с девочкой лет пяти, и что-то в ее облике вызывало у меня чувство
тревоги. Кажется, я видел этого ребенка раньше…
— Максим
Викторович Макаров? — уточнила женщина, но я уже знал, что она не ошибается. Ее
голос дрожал, но глаза были полны решимости.
— Да, это я, —
отозвался равнодушно, а у самого по спине пробежал холодок.
— Это ваша дочь. —
Она подтолкнула девочку вперед, и та сделала неуверенный шаг. — Ей некуда идти.
Мать в больнице, а вы все же папаша.
Я отшатнулся, не
веря ушам. Это ошибка! Я не мог быть отцом этого ребенка, не мог...
— Вы ошиблись, —
повторил я, пытаясь найти в себе силы, чтобы уйти.
Но женщина не
собиралась отпускать меня так просто.
— Вот
доказательство, — настойчиво протянула конверт с фотографиями. — И в
свидетельстве о рождении ее отчество указывает на вас. Документ — у нее в
рюкзаке.
Не сказав больше
ни слова, женщина торопливо поставила спортивную сумку мне под ноги и сбежала,
оставив меня наедине с девочкой.
— Девочка, ты кто?
Ты здесь по ошибке, правда? — Я присел на корточки и заглянул в ее глаза.
Они были такими
же, как у меня в детстве, — пытливыми, полными озорного огонька.
— Анна Максимовна
Зайцева! — сдвинула брови девочка.
— А маму зовут Вероника? — Разглядывая свою маленькую копию, понял,
что все, что происходит сейчас, не шутки.
— Да! —
непонимающе уставилась на меня малышка. — Я хочу есть и писать!
Ее глазки стали
наполняться слезами, и внутри у меня все болезненно сжалось.
— Пошли, — решил
я.
Подхватил сумку,
которая оказалась неожиданно тяжелой, и направился к лифту, чувствуя, как мой
привычный мир рушится.
Девочка едва
поспевала за мной, ее маленькие ножки заплетались и цеплялись за любые
неровности. Пришлось остановиться, чтобы она догнала меня.
Малышка вложила
свою ладошку в мою руку. Я инстинктивно сжал ее. Что-то странное, почти
пугающее происходило со мной в этот момент. Я не мог избавиться от ощущения,
что этот день изменит все.
Ребенок не вызывал
у меня никакого отторжения. Наоборот, я чувствовал странное тепло,
разливающееся в груди. Да и ДНК-тест можно сделать достаточно быстро, если это
действительно необходимо.
Лифт поднялся на
шестнадцатый этаж. В ту же секунду нас заметил весь офис. Я сам настоял на
прозрачных кабинках, чтобы все всегда были на виду. Теперь змеиному гнезду
будет, что обсудить, — они моментально перемоют мне кости, выстроят догадки и
версии… Но это ничего. Куда важнее разобраться с девочкой.
Звонок от мамы
можно было ожидать примерно через пятнадцать минут. За это время ей уже
доложат, что я пришел в офис не один.
На ходу кивнул
секретарше и попросил:
— Катерина,
сообразите завтрак для ребенка. Что там они обычно едят?.. А мне сделайте кофе.
Подумав, добавил:
— С мамой не
соединять!
Не обращая
внимания на ее явный интерес, вошел в кабинет и проводил малышку в личную
комнату.
— Давай мне свой
рюкзак. Туалет здесь, — открыл потайную дверь. — Сама справишься?
— Я большая! —
возмутилась девочка и тут же юркнула внутрь.
В руке я
по-прежнему сжимал конверт с фотографиями. Вернувшись в приемную, сел в кресло
и, вытащив небольшую пачку цветных кадров, начал их перебирать.
На фотографиях
были я и Вероника... Я помнил каждое место, да что там говорить — каждое
мгновение, проведенное с ней, до сих пор горело в памяти, жгло душу.
Почему она ничего
не сказала?
И почему я
чувствую вину, хотя изменила она?
Вероника
Весь день голова
кружилась, словно я только что слезла с американских горок, а во рту
чувствовался металлический привкус. Я пыталась сосредоточиться на работе, но
каждый шаг давался с трудом. Растения требовали ухода, но я сама нуждалась в
помощи…
