Царь Николай I (1825–1855) является, несомненно, одним из самых известных русских правителей. Он был сильным политиком, много работал на благо империи, но были у него и деспотичные черты: он стремился контролировать все сферы жизни своих подданных и часто совершал неоднозначные поступки. Когда в Санкт-Петербурге слышался звон пожарных колоколов, царь мог выйти из дворца, чтобы лично командовать пожарными. Или, например, за небольшую провинность сослать человека воевать с горцами на Кавказ. Так он поступил с князем Юсуповым – матери князя не понравилась девушка, в которую влюбился ее сын.
А узнав о том, что с дочерью одного из придворных плохо обращается ее муж, царь не только объявил их брак недействительным, но и сотворил маленькое чудо, собственноручно начертав высочайшую резолюцию: «Впредь считать сию юную персону девственницей».
Вездесущая тайная полиция Николая I – знаменитое Третье отделение – заставляла простой народ трепетать перед своей властью. Страна боялась, но уважала царя, и чувства эти не рассеялись даже после его смерти.
Дверь библиотеки отворилась. Мистер Мэтьюс, личный секретарь и бухгалтер герцога Равенстока, неслышно пересек комнату и подошел к своему хозяину, сидевшему за столом возле окна.
Секретарь застыл в ожидании. Спустя несколько секунд герцог заметил его, поднял голову и поинтересовался недовольным тоном:
– Что вам нужно, Мэтьюс?
– Я подумал, что должен сообщить вашей светлости о подарке, который только что доставили из поместья Мальборо от принца и принцессы Уэльских.
Лицо герцога сразу оживилось.
– Что за подарок?
– Ваза с розами, ваша светлость.
– Еще одна? – моментально поскучнел герцог.
– На этот раз очень красивая ваза, ваша светлость. Старинная, серебряная, эпохи короля Георга.
– Это значит, что я должен лично написать в ответ благодарственное письмо?
– Боюсь, что так, ваша светлость.
– Хорошо, набросай мне черновик, да покороче. Я не собираюсь тратить свой медовый месяц на то, чтобы писать письма.
– Позвольте выразить уверенность, что особы, ожидающие от вас изъявлений благодарности, прекрасно поймут причину вашей краткости.
Герцог улыбнулся, и от улыбки его обаятельное лицо смягчилось, стало очень приятным, и мистер Мэтьюс подумал о том, как легко понять многочисленных поклонниц, находивших его хозяина неотразимым. Высокий, широкоплечий, одаренный удивительной красотой, он был не только самым привлекательным, но и самым беспутным мужчиной во всем Лондоне.
Слухи о проделках герцога попадали на страницы бульварных газет, распространялись по городу: от аристократических салонов в районе Мейфэр до тесных гостиных на окраинах. Более того, истории о его любовных похождениях дошли даже до Виндзорского дворца и изрядно огорчили королеву.
Но было совершенно очевидно, что такая слава искренне забавляет герцога, а до критических выпадов в свой адрес ему нет никакого дела.
С присущим ему чувством юмора он обыграл свою неоднозначную репутацию с помощью эффектной выдумки. С давних пор друзья называли его Вороном – вот он и приказал покрасить в черный цвет свои экипажи, а жокеев одел в темные одежды.
После этого на всех скачках, в которых участвовали лошади герцога – неизменно в числе фаворитов, – стали раздаваться дружные крики зрителей: «Черный Ворон! Черный Ворон! Чер-ный Во-рон!»
Да, разумеется, герцог слыл обольстителем женщин, однако справедливости ради стоит заметить, что они, как правило, сами сгорали от желания быть обольщенными им.
