"От этой муторной юности,
горького детства,
Странных взрослых идей
Мне предстоит бежать, чтобы
согреться."(1)
Я снова бреду по празднично украшенной улице, черпая снег
разбитыми кроссовками. Новый год... Мишура, гирлянды, еловые
лапы... Чужой праздник. Чужой. На своём - не едят картошку, не
считают копейки, чтоб хватило на хлеб.
Домой мне не хочется. Есть ли у меня дом вообще? Вот вечно
пьяная мать, постоянно хватающаяся за широкий солдатский ремень,
есть. Есть её противные и мерзкие хахали, которые норовят прижать
меня в тесном уголке. Это - есть, а дома - нет. И праздника не
будет.
Я помню, когда они были - светлые, волшебные. Тогда был жив
отец.
* * *
"А доктор сказал: "Не спасти"
–
Губы черны от
копоти."(2)
Стена. До неё доли секунды, я даже руль вывернуть не успею. Вся
жизнь перед глазами. А что в ней было-то, чтоб вспоминать?
Удар. Скрежет сминаемого металла. Больно... Дышать больно...
* * *
"Пусть он не будет
рыцарем,
Но пусть он придет за
ней."(3)
До этого я никогда не подбирал голосующих, но сегодня весь день
был наперекосяк. Почему я затормозил? Пожалел насквозь мокрую
девчонку, прыгающую под дождем? Потом я начну верить в
Судьбу, а пока я злой и голодный.
- До Интернациональной подбросите?
Я мысленно прикинул, какой крюк давать на окраину и собрался
повежливее отказать, но черт меня дернул посмотреть в глаза этой
девице. Кота из "Шрека" помните? Вот такие же глаза были у неё.
- Садись.
- Только... - девушка всё еще торчит под дождем, - у меня денег
почти нет.
- А у меня сегодня день добрых дел - грехи замаливаю. Садись,
довезу.
- И много грехов? - спросила она, устраиваясь на соседнем
сидении и пристегиваясь.
- Как раз на крюк до Интернациональной.
Девушка улыбнулась. Нет, она явно старше, чем мне показалось.
Двадцать пять?
- Меня Майя зовут, а вас?
- Владислав. Но лучше Влад. И не выкай... Попутчица.
- Не стану... Спаситель.
- И от чего же я тебя спас?
- От торчания под дождем поздним вечером, на окраине
неблагополучного района.
- Возникает вопрос - что же ты делала в неблагополучном
районе?
- Отношения выясняла и на жизнь зарабатывала, - Майя
демонстрирует кулак с содранными костяшками. Та-а-ак...
Девушка заметила мою реакцию и хихикнула.
- Да каскадер я! А на стадионе снимали сегодня. И какая-то
сволочь увела у меня сумку. Расслабься. И на будущее: если бы у
меня были черные мысли, я бы села не рядом, а сзади. Удавка, нож,
пистолет - это все удобнее с заднего сидения.
- Дивные разговоры мы ведем. Кстати, первый раз вижу
девушку-каскадера.
- Тема разговора - это специфика работы. А каскадер я уже не
настоящий, а на пенсии.
- Не рановато?
Майя помрачнела.
- Рановато. Но так получилось. А чем ты по жизни
занимаешься?
- Скучной бумажной работой. Начальник службы безопасности в
"Стройкоме".
Майя присвистнула:
- Не слабо! И это бумажная работа?
- Ну да, - пожал я плечами, - в основном это куча писанины.
Никакой героики.
На светофоре я её наконец разглядел, насколько это возможно в
полумраке салона. Стройная, светлокожая и темноволосая. Косметики
нет совсем, зато в левом ухе аж три сережки. А хорошенькая ведь.
Очень.
- Как ты домой-то попадешь? Или ключи не в сумке? - спросил
я.
- В сумке. Но квартирная хозяйка живет в том же подъезде - у неё
есть запасные.
М-да. Мало нынче платят каскадерам, если им приходиться снимать
квартиру у черта на рогах.
Остаток дороги прошел под пустую болтовню ни о чем.
- Спасибо! - девушка чуть помедлила прежде, чем захлопнуть
дверцу.
- Не за что. Я зарабатывал плюсики к карме.
Всё-таки я дождался пока стройная фигурка в черном скроется в
подъезде обшарпанной девятиэтажки, выходящей прямо на проспект.
Потом узрел вывеску супермаркета и вспомнил, что дома пустой
холодильник. Стоянка перед маркетом забита, джип пришлось бросить
прямо во дворе. Да ладно, тут только дорогу перейти - не
развалюсь.
