Эта история случилась давно, когда люди жили без мобильных телефонов и номера абонентов хранили в записных книжках. Чтобы позвонить, нужно было зайти в телефонную будку на улице, опустить две копейки в прорезь прикрепленного к стене телефонного аппарата, снять массивную телефонную трубку, зажать ее между плечом и ухом и, держа в одной руке записную книжку, вставить палец другой руки в отверстие, в глубине которого виднелась написанная на диске телефона нужная для набора цифра, и крутить телефонный диск пять или шесть раз, в зависимости от того, сколько знаков в телефонном номере городского абонента. Затем человек слушал гудки – длинные, вселяющие надежду, что скоро ответят на его звонок, или короткие, говорящие о том, что абонент занят, разговаривая с кем-то другим.
Позвонить любимому человеку в другой город, если в твоей квартире отсутствовал телефон, было сложнее. Приходилось идти на ближайшую почту, где под вывеской “Переговорный пункт” были поставлены кабинки для телефонных разговоров. Звонок в другой город по указанному номеру организовывала девушка-телефонистка, которая не давала никаких гарантий по поводу того, сколько времени надо ждать установления связи с требуемым абонентом и есть ли возможность с ним поговорить. А когда случалось чудо быстрого соединения и в трубке звучал родной голос, говорить о любви было неудобно, потому что, как бы ты ни старался приглушить разговор, переходя почти на шепот, тебя слышали все присутствующие на переговорном пункте, включая девушку-телефонистку. Поэтому влюбленные и любящие писали письма, а в срочных случаях посылали телеграммы.
Таша скучала на работе. Обувной отдел магазина “Богатырь” в небольшом провинциальном городе, куда ее распределили после окончания школы-магазина, считался “козырным” местом. Но в дни, когда поступления дефицитной обуви отсутствовали и, соответственно, покупателей в магазине почти не было, ”охранять” болотные сапоги и галоши 46-50 и выше размеров в отделе самообслуживания для неё было невыносимо. От нечего делать она по несколько раз в день протирала пыль на стеллажах, а заодно и на великанской обуви, а потом, стоя у высокой тумбочки, рисовала шариковой ручкой веселые рожицы, цветы, буквы на маленьких листочках, предназначенных для выписки товара в случаях покупки и передаваемых на кассу для оплаты вместе с этим самым товаром. Читать книги на работе было нельзя, и Таша, выводя на бумаге очередной иероглиф, с грустью вспоминала о своем провале при поступлении в Московский финансовый институт, мечтая о том, как интересна будет ее столичная жизнь, когда в следующем году она обязательно поступит и станет студенткой.
“Девушка, а калоши 52-го размера у вас в продаже имеются?” – веселый мужской голос заставил её вздрогнуть и поднять глаза. Два молодых мужчины, явно не из местных, на вид серьезные и солидные, смеялись от души и поэтому были похожи на великовозрастных оболтусов, прогуливающих школу в разгар учебы. Таша не смогла не улыбнуться им в ответ:
– Галоши такого размера завезут на следующей неделе.
– Безобразие! Моему другу они нужны прямо сейчас, – сказал сквозь смех один из мужчин, высокий, кареглазый, с небольшими аккуратными усами. – Дайте жалобную книгу! Девушка, вас как зовут? – он посмотрел прямо ей в глаза.
– Таша, – ответила она, не отведя взгляда своих широко раскрытых глаз, в которых тоже плясали искорки веселья, – а жалобная книга – у заведующей.
Заведующая уже спешила к ним, все продавцы в магазине затихли, ожидая развития событий. Из отделов высунулись любопытные “носы”, даже товаровед Ирина, обычно считающая ниже своего высокообразованного достоинства проявлять интерес к происходящему в торговом зале, “выплыла” из своего кабинета и картинно “застыла” в дверном проеме на выходе из подсобки
