Глава I
Игры фрументария Квинта
«Вчера состоялось закрытое заседание сената. Как всегда, в таких случаях, протокол не велся. Известно лишь, что Цезарь обратился к сенату с просьбой открыть Сивиллины [1] книги. Сенат согласился. Решение принято большинством голосов. Чем вызвана просьба Цезаря, держится в тайне. Стоит ли напоминать, что сенат принимает решение открыть Сивиллины книги, когда наступают смутные времена.
Когда-то Кумская Сивилла явилась к Римскому царю Тарквинию Гордому и предложила купить девять книг предсказаний за триста золотых. Царь отказался. Тогда Сивилла сожгла три книги и потребовала за оставшиеся те же деньги. Опять последовал отказ. Сивилла сожгла следующие три свитка и снова запросила прежнюю цену, грозя уничтожить все. Царь наконец заглянул в книги, был поражен и велел заплатить Сивилле золотом. Это так похоже на людей – сначала перечить и отказываться, а потом платить полную цену за уцелевшие остатки.
Что предрекут нам Сивиллины книги в этот раз? Какое чудовищное жертвоприношение? Какой немыслимый обряд? Неведомо. Но последний свиток развернут почти до конца. Мы приближаемся к «сожженной» части истории. Далее предсказаний нет».
«Акта диурна», 10-й день до Календ октября [2].
I
Черноволосый парень лет двадцати семи, два дня как не бритый, в грязной тунике и желто-красных брюках, продранных на одном колене, расположился прямо на мостовой в тени огромного дуба. Медная табличка говорила, что дуб этот посажен самим императором Адрианом. Дуб был очень стар: кора своими наплывами почти полностью поглотила чужеродную медь. Тень от дерева падала с истинно императорской щедростью, ее лиловый круг давал приют десятку мелких торговцев, да еще умудрялся прикрыть ряды Нового Тибурского рынка. Туристы, посетив виллу Адриана и полюбовавшись знаменитым водопадом, непременно заглядывали на рынок, а потом шли обедать в таверну рядом с круглым храмом Сивиллы.
Парень в грязной тунике выставил из парусиновой сумки тупоносую морду беспородного щенка и выкрикивал пронзительным голосом уличного зазывалы:
– Родословная самого Цербера. Квириты, не проходите мимо, родословная самого Цербера! Всего сто сестерциев!
Он буквально ухватил за тогу хромающего мимо человека. Тот обернулся и глянул с удивлением, не ожидая подобной фамильярности. Но глянул без злобы, скорее с любопытством.
– Потомок Цербера, – повторил торговец. – Отдаю почти даром.
Хромоногий посмотрел на щенка и улыбнулся половиной рта. Впрочем, такая полуусмешка не портила его лицо. Нос прохожего был необыкновенно тонок, и к тому же крив. Прямые черные волосы начесаны на высокий лоб не по моде, будто человек хотел скрыть вышину лба под низко обрезанной челкой. Светлые глаза он то и дело щурил или вовсе закрывал, будто тяжко было ему глядеть на окружающий мир. В руке прохожий держал два очень древних кодекса, и значит, шел не на рынок, а в старинную библиотеку при храме Геркулеса. Быть может, еще сам Адриан читал эти книги.
– Если щенок столь благородной крови, то он должен быть трехголов, не так ли? – спросил прохожий.
– Это дед его Цербер, трехголовый, а папаша был уже двухголов, а сам он, как видишь, доминус, об одной голове.
– А щенки твоего замечательного пса и вовсе окажутся безголовыми, – предположил прохожий.
Продавец хихикнул, но сбить с исходной позиции его было не просто.
– Нет, все не так, доминус. Мамаша у него была одноголовая. И значит, детки у нашего красавца вполне могут быть трехголовы. Вы, верно, слышали про генетику? В Афинской академии очень неплохая кафедра генетики, не говоря уже об Александрийской.
