В полночь у подъезда большого каменного дома остановились двое. Ночь была лунная, светлая, но кроны развесистых деревьев бросали густую тень на стену дома, скрывая лица и одежду пришельцев.
– Кажется, здесь, – тихо произнес один из них.
Тонкий луч карманного фонарика забегал по массивным, украшенным причудливой резьбой дверям. С левой стороны их, на уровне глаз, мелькнула кнопка звонка.
Один из спутников – пониже ростом – поднялся на ступеньку, собираясь нажать на кнопку, но в это время дверь бесшумно отворилась, и кто-то спросил из темноты передней:
– Вам кого?
Это было так неожиданно, что посетители на мгновение застыли в молчании.
– Кто вам нужен?
– Господин Юргенс, – ответил высокий и кашлянул. Кашель выдал сдерживаемое им волнение.
– Кто вас послал к нему?
– Господин Брехер.
– Что он просил передать?
– Вещи благополучно отправлены…
– Войдите.
Тяжелая дверь бесшумно закрылась, щелкнул выключатель, и яркий электрический свет ослепил глаза.
В приемной, куда привели посетителей, стояли широкий, обтянутый черным дерматином, диван и большой круглый стол с гладко отполированной поверхностью. Пригласив вошедших сесть, служитель скрылся в двери направо.
Ночные гости остались одни.
Они сидели молча и терпеливо ждали. Одному из них можно было дать лет тридцать. На нем были черный пиджак, серые брюки и стоптанные ботинки. Беспокойные темные глаза смотрели устало.
Другой, помоложе, был в телогрейке, в брюках, заправленных в сапоги. Лицо свежее, с прищуренными насмешливыми глазами.
Прошло несколько томительных минут. Наконец дверь отворилась.
– Прошу, – произнес почти шепотом человек, встретивший их.
Посетители встали и проследовали за ним.
Миновали зал, вошли в кабинет. Первое, что бросилось им в глаза, – огромный абажур настольной лампы. Его шелковый купол закрепили так низко, что лампа освещала лишь стол, а вся комната тонула в полумраке. За столом кто-то сидел, но рассмотреть лицо сидящего было нелегко.
Напряженное молчание длилось несколько секунд. Потом человек встал, протянул руку к выключателю, и на потолке вспыхнула небольшая люстра. Не приветствуя пришедших и не подавая руки, он жестом пригласил их сесть, а сам вышел из-за стола и тщательно осмотрел маскировку на окнах. Убедившись, что свет наружу не проникает, он вновь подошел к столу, сел, привалившись к высокой спинке кресла, и положил руки на подлокотники.
Это был довольно высокий, солидный военный в чине майора, с выхоленным, но энергичным лицом и коротко остриженными светлыми волосами. Он испытующе всматривался в лица гостей своими большими серыми глазами.
– Фамилия? – резко спросил он по-немецки.
– Ожогин! – встав с места, ответил старший.
– Грязнов! – сказал другой.
– Что имеете ко мне? – хозяин жестом пригласил посетителей сесть.
Голос у него был густой, низкий.
Ожогин рассказал, что с ними два раза в поселке Вольном беседовал гауптман[1] Брехер. Когда они приняли все условия гауптмана, тот дал письмо, назвал город, пароль и направил обоих сюда, к господину Юргенсу. Ожогин вынул из кармана и протянул через стол маленький розовый конверт.
– Когда покинули поселок? – спросил Юргенс, вскрывая письмо.
– Пятнадцатого сентября, – ответил Ожогин. – Гауптман Брехер дал нам военную машину, на которой мы доехали до деревни Песчаной. Оттуда добирались пешком.
– Почему пешком?
– Вам, очевидно, известно, господин Юргенс, что пользоваться железной дорогой в этих местах небезопасно. Гауптман Брехер настоятельно рекомендовал нам быть осторожными, и мы последовали его совету.
Юргенс коротко кивнул головой.
– Оба жители поселка?
– Нет, – сказал Ожогин, – мы не здешние.
– Долго жили в поселке?
– Не больше двух недель.
