Пролог
"Любопытство – страшнейший из
пороков" считала Анна, но на далеко не святая. Она с утра слышала,
как уехал водитель Донского. Значит повёз этого трудоголика
трудиться, а эту дверь случайно оставили открытой. Вадим тоже отбыл
минут пять назад. Осторожно поставив корзину с бельём неслышно на
пол, она на цыпочках протиснулась в приоткрытую дверь.
За ней оказались ступени, мало чем
отличающиеся от других в доме. Быстро пересекла лестницу и замерла.
Весь третий этаж тонул во мраке. Завешанные тяжелыми портьерами
окна не пропускали ни единого луча. По широкому коридору,
напоминающему коридор второго этажа, вдоль стен она насчитала
четыре двери. Сквозь щель одной из них пробивался свет. Анна
заглянула в неё. В комнате горел свет. В изумлении она не заметила
как прошла пару шагов и замерла. Это была детская.
Люлька подцепленная к потолку с
яркими игрушками, у стены стоял пеленальный столик со сложенными на
поверхности пеленками. Повсюду в комнате были игрушки. Маленькие,
большие, в коробках и распакованные, расставленные хаотично по
комнате они резали глаза. Некоторые игрушки были старые, выцветшие
покрытые пылью. Некоторые –абсолютно новые. Вот как эта коробка с
железной дорогой. Новые и без единой пылинки. Её поставили сюда
сегодня!
– Какого хрена ты здесь делаешь? –
прогремел холодный голос за спиной. Её резко развернул и сжал за
горло сам Донской. Холодные глаза его сквозили ненавистью. Пытаясь
разжать его руки, она захрипела. "Ещё немного и ему придётся
нанимать новую домработницу" – задыхаясь думала Анна.
Откинув её в сторону двери, о
которую Анна больно приложилась плечом и лбом, он смерил её ледяным
взглядом.
– Какого хрена ты здесь вынюхиваешь?
– выплюнул он слова с ненавистью и злобой. – На кого работаешь?
Сенсацию решила срубить? – Он двинулся на неё, а Анна от страха
пискнув, упала в обморок.
Очнулась, когда висела вниз головой
у кого–то на плече. На втором этаже в кабинете хозяина особняка,
таком же мрачном, как и он сам, её сгрузили на пол, практически
положив.
– Очнулась? – на неё хмуро глядел
насупленным взглядом Павел. – Я же, сука, проверял тебя. Легенду
хорошую сделали? Что тебе нужно? Денег? Карьера в рост пойдёт, если
нароешь что–то? Или Маслов тебе платит, чтобы ты тут
разнюхивала?
– Оставь нас. – только теперь Анна
почувствовала как у неё затряслись поджилки. и мурашки побежали
табуном по спине. Она страшно боялась Макса Донского. Он чуть не
задушил её там наверху.
– Я же говорю – симулировала.
Актриска погорелого театра. Притворщица. Оставь нас. – повторил
мужчина, а Анна уставилась на него во все глаза.
Симулировала? Она? Обморок? Не понимающе моргнув пару раз,
она выпрямилась и попыталась сесть на ковёр.
Она посмотрела на Донского и
вздрогнула. Он стоял у стола, а в руках у него были её документы и
какие–то бумаги.
– Я жду ответа. – щёлкнул зажигалкой
и пламя стало пожирать её паспорт.
Анна вскрикнула и дёрнулась к столу,
но он перехватил её и прижал животом к столешнице, не давая шанса
пошевелиться.
– Скажешь тому, кто сделал тебе
паспорт, наклепают ещё. Когда выйдешь отсюда.
На столе в хрустальной пепельнице
медленно плавился документ.
– Он настоящий! Настоящий! – Анна
всхлипнула. Боже, да все её проблемы были ничто, по сравнению с
тем, что сотворил этот ненормальный! Чуть не задушил, сжёг её
паспорт, а её прижал так, что не вдохнуть. Он же её шею переломит
своими ручищами на раз–два.
Щекам вдруг стало мокро. Не
заметила, когда начала плакать. Девушка беззвучно смотрела на него
сквозь пелену слёз.
– Думаешь меня это проймёт? Если ты
не расскажешь я отдам тебя охране. Они выбьют с тебя признание. Кто
ты и кто тебя подослал?
– Никто! Никто! Я Анна Владимировна
Розанова. Мой паспорт настоящий...
