Театр "Холодная Звезда"

— Сильно досталось?

Грей приспустил очки на переносицу и, отодвинув мою футболку, взглянул на белую лопатку.

— Жить буду, — пробубнила я, одернув плечо, — мне не привыкать.

   Худощавый юноша в вытянутой толстовке потеребил свои взъерошенные волосы и тяжко вздохнул:

— Надо все-таки в полицию сообщить.

— А толку? — я улеглась на траву безлюдного футбольного поля и, щурясь, попыталась посмотреть на полуденное солнце. — Им доказательства нужны. А у меня опять ни одного синяка.

— Санни, если и дальше будешь скрывать, что твой отчим-извращенец до тебя домогается и избивает, добром это не кончится, — друг подставил ладонь, чтобы загородить мое лицо от лучей. — Несмотря на то, что на тебе все заживает за минуту.

    Я грустно улыбнулась, мысленно благодаря Грея за тень и навязчивую заботу.

— Не, в этот раз он не бил. Мать била, за то, что пожаловалась на приставания.

   Он посмотрел на меня жалобным взглядом. Мы замолчали. Я плела косички из своей непослушной черной шевелюры. Те не желали долго жить без резинок. А однокурсник наблюдал за тренирующимися красотками из группы поддержки, которые дрессировали свои помпоны с другой стороны футбольного поля. Той, что соприкасалась с дорогой у стен колледжа.

— Все-таки это не дар, а проклятие, — проворчал парень, вставая с газона и отряхивая с широких брюк невидимый мусор. — Если такая неубиваемая, иди, вон, спортом займись. Даже если с самого верха живой пирамиды упадешь и в лепешку расшибешься, через час как новенькая будешь. А ты только и знаешь, что прятаться в капюшон и сидеть за последней партой в ожидании, когда можно будет сбежать.

— Ну нет уж, — отказалась я. — Про случай на стройке до сих пор жива легенда. Благодаря ей я и стала изгоем. А ты хочешь всему Вичлэнду показать, что я урод? И потом, кто бы тут про последние парты говорил?

— Не урод, а особенная, — Грей небрежно погладил мою макушку. — Я сижу сзади, чтобы меня не отвлекали от музла. Ибо, — он важно поднял указательный палец вверх, — я не разделяю принципы общества касаемо системы образования и считаю, что каждый индивидуум волен выбирать свой путь, потому что он — личность.

— Просто скажи, что лень учиться. Да и тяжелый рок тебя притягивает больше лекций. Тут и без мудреных словечек все ясно. Халя-я-я-явщик.

   На мои язвительные высказывания я получила кривую улыбку и средний палец. Пока спина Грея, удаляясь, становилась все меньше, я пыталась собрать себя в кучу и пихнуть тело в бесформенной синей кофте в сторону здания, где вот-вот начнется лекция.

   Матанализ. Сколько же боли в этом слове. Не потому, что я не подготовилась к занятиям. Мне практически не требовалось заниматься дома, так как точные науки я схватывала на лету. Все из-за студенток, с которыми проходила пара.

   Конечно, поиздеваться надо мной спешили все ученики колледжа Ноуэр. Кто же пройдет мимо закомплексованной девчонки, которая забывает про свой внешний вид.

    Но были и особенно страстные любительницы. В их число как раз и входили красотки из команды игры в бридж — любимицы противоположного пола и гордость казенного заведения. И это несмотря на то, что все основные дисциплины были поставлены этим фуриям автоматом. Безгранично милые снаружи, а стоит им открыть рот, как льется зло в чистом виде, правда, с блестками.

   Всклокоченная и запыхавшаяся, я забежала в класс. Преподаватель, судя по всему, не спешил на занятия, так как мое «Простите за опоздание» изрядно развеселило занимающихся своими делами однокурсников.

— Черт, я думал, что это новенькая, — разочарованно брякнул один из парней. — А это всего лишь ты, Сандра-неудачница.

   Мэтта, как и четверых его дружков, в колледже интересовали исключительно мини-юбки. Тупой качок из футбольной команды не забывал самоутверждаться за счет таких, как я.