Руслан нависал на до мной, я вжалась
в стену, понимая, что отступать больше некуда. Его руки опирались
по обе стороны от моей головы. А глаза пылали ненавистью,
стремительно приближаясь.
Меня сковал ужас, я не могла
пошевелить даже пальцем, будто парализованная. Я лишь смотрела
неотрывно в его глаза. Самые красивые глаза на свете. И боялась
даже представить, что на этот раз он может со мной сделать.
Надежды на спасение не было, в
темном коридоре мы были одни. Я сама загнала себя в угол. И в этот
раз понимала, что виновата сама. Переборщила, перегнула палку. И
неважно, что я всего лишь оборонялась.
«И где, интересно, бродит в этот
момент вся его свита? Хм! Не думала, что когда-то буду желать их
появления.» — мысли лихорадочно метались в голове, пытаясь найти
выход из моего незавидного положения.
Его лицо приблизилось к моему
настолько близко, что стало тяжело дышать, мой взгляд скользнул к
его губам, красивым, желанным. Мой рот приоткрылся, я провела
языком по пересохшим губам и прикусила нижнюю стараясь не выдать
своего волнения.
— Значит я по-твоему ничего не могу
сделать сам? — тихо заговорил он. —Все еще так думаешь? — в моих
ушах каждое его слово звучало, словно гром среди ясного неба.
Я отрицательно качнула головой, тем
самым забирая свои слова обратно. Я уже корила себя за слабость.
Почему не могла настоять на своем? И будь что будет. Так хотя бы я
показала, что не боюсь его.
— Так быстро передумала? — его глаза
все еще щурились, но брови на мгновенье дернулись вверх. — А что
так? Уже не такая смелая без сотни свидетелей?
— Отпусти меня. — прошептала я,
пытаясь вырваться из кольца его рук.
Я видела, как гортань Руслана
дернулась. И он прикрыл на мгновение глаза. Когда он открыл их, то
взгляд уже был другим. Теперь помимо ненависти в нем светилось
что-то еще, но я не смогла разобрать, что именно.
— Нет! — твердо отчеканил он.
— Почему? Что я тебе сделала? За что
ты так со мной? — спросила я тихо.
Горло сковало, и я чувствовала, как
к глазам подступают слезы. Все грозило закончиться истерикой. Но я
запретила себе распускать нюни, сжала кулаки и выпрямилась, вскинув
голову.
— Ненавижу тебя! — выговаривая четко
каждую букву, произнес он, скривившись от презрения.
Я не успела моргнуть, как он
преодолел разделявшее нас незначительное расстояние и впился в мои
губы грубым поцелуем. Он терзал их, проникая глубоко в рот своим
языком. Мои ладони уперлись в его грудь, пытаясь оттолкнуть, но он
схватил их и одной рукой завел высоко над головой, прижав к стене.
Второй он сжал мой затылок, накручивая на пальцы мои волосы и не
позволяя увернуться от его требовательных губ.
Когда я расслабилась и прильнула к
нему всем телом, губы мои стали податливы и уже с тем же пылом
отвечали ему. Он отпустил мои руки и они упали ему на плечи. Его
обе ладони поползли по моей спине вниз и, достигнув поясницы,
притянули меня ближе, вплотную к нему.
Где-то внизу живота зарождался
огонь, грозящий поглотить меня. Сладкий жар расплывался по телу,
доставляя удовольствие от каждого движения его губ, от каждого
шевеления языка, от рук, сжимающих на моей талии одежду.
В этот миг между нами стерлись
границы. Мы были равными, притянутыми друг к другу какими-то
неведомыми силами. И как бы он не ненавидел меня, теперь моя
убежденность в этом треснула и грозила вот-вот разбиться в
дребезги.
Его пальцы скользнули под рубашку,
слегка касаясь и сжимая кожу на талии. Я неосознанно запустила
пальцы в его густые блестяще волосы. Из его горла вырвался чуть
слышный стон. Этот звук привел меня в чувство.
Я открыла глаза и вытаращила их на
своего врага, того, кто сделал мою жизнь в этой школе невыносимой.
И теперь он целует меня? Я разозлилась и с силой оттолкнула его от
себя. Рукавом вытерла губы, и теперь уже я смотрела на него, слегка
сощурив глаза.
