На смежных балконах на большой высоте, там, где стрижи крыльями чертят в небе ломаные линии, куда не долетают комары, где с одной стороны стоит старое кресло, обитое бордовым плюшем, на котором лежит длинноногая рыжая борзая, а с другой стороны – пустота только что сданной в аренду квартиры, спиной к спине, разделенные бетонной панелью на разные подъезды, сидят двое. Мальчик 17 лет и Девочка 16. Он поет под гитару песни своего сочинения, которые в голос можно только самому себе в безопасном беззвучии крошечной комнаты. Поет достаточно тихо, чтобы не услышала сестра и не подняла на смех, высокомерно сморщив хорошенький носик, но и достаточно громко, чтобы точно быть услышанным странной Девочкой, удивительной гостьей с надкусанным яблоком в руке, позвонившей в их квартиру спустя пару дней после переезда и с невозмутимым видом попросившей у родителей разрешение перелезть с их балкона на свой. На резонный вопрос мамы «зачем?» гостья ответила, что она ушла из дома без ключей, а изнутри никто не открывает, померли они там, что ли, все скопом? Пока мама с отчимом соображали, разрешать или нет что-то подобное, Девочка уже уверенным шагом проследовала к балкону и через секунду была на своей стороне – никто толком и опомниться не успел. Сестра ошарашенно покрутила пальцем у виска, мама упала в обморок на руки отчиму, Мальчик ничего не понял, но забыть происшествие не смог и думал о нём весь вечер. Девочка же унесла с чужого балкона на свой странное чувство, что случилось что-то гораздо более важное, чем просто возвращение домой нетривиальным, но вполне привычным уже способом.
Мальчика звали только по имени. Клички у него не было, сам он себе, конечно, неоднократно придумывал, но они не приживались. По меркам его друзей он был приличный, невысокий, умный, его уважали, но ничего с ним серьезного не мутили, потому что он не вписывался в общую картину. С ним здоровались за руку, с радостью тусовались, шутили, но держали дистанцию, потому что не понимали, что он такое и можно ли ему доверять. Он ни разу ни в чем, кроме чемпионатов по информатике, не был замечен, не доводил преподавателей, не курил, не ругался матом, после учебы шёл домой и много читал – короче, типичный ботаник, вполне вероятно, латентный неформал, только не носивший длинных волос, балахонов и мешковатых джинсов. Слишком аккуратно подстриженный и чистый, домашний. Ему до сих пор не разбили лицо для проверки на вшивость лишь потому, что его сестра была невероятно хороша собой, слишком крута и остра на язык, дружила с самыми здоровыми пацанами района, а у остальных вызывала приступ неконтролируемой эрекции и робости. Короче, он был вне закона и понятий.
Девочка на другой стороне балкона вообще была одиночкой. Она едва выглядела на 13, маленькая, худенькая, с остреньким личиком и огромными серыми глазами, с непокорным ершиком коротких волос на голове, свисающих справа до плеча и покрашенных в темно-синий цвет, с едва оформившейся припухлостью в районе груди и ещё не округлившимися бёдрами. В 10-м классе она смотрелась смешно на фоне развитых, налитых соком одноклассниц. У неё не было парня, она легко сходилась со всеми, но интересы ровесников обычно с её не совпадали: по клубам она не ездила, попсу не слушала, то, что она читала, вызывало удивление даже у большинства взрослых, гуляла с двумя неуправляемыми борзыми, ходила в горы и обожала лошадей. Подруг на тот момент у неё было несколько, но настоящей нельзя было назвать ни одну.
