Эта книга про автостоп – и не только. Ведь кто обычно ездит автостопом, в поисках ли приключений, в жажде ли новых знаний и нового опыта? Те, кому «двадцать плюс-минус немного». Однако герою этой книги – двадцать плюс много, у него хорошая работа, семья и дети. И тем не менее отчего-то он с завидной регулярностью бросает всё это и уходит на трассу, подвергая себя всем превратностям дорожной судьбы. Почему? Что толкает его к тому, чтобы время от времени испытывать жизнь на прочность, оставаться одному, пускаться в мутную воду неизвестного, отрекаясь от размеренной и понятной жизни, которую он ведёт? Ответить на этот вопрос хочет не только читатель, но и сам герой книги. Потому что ответить на него – значит, приоткрыть что-то смутное, сокрытое, пока ещё не понятое в русском человеке вообще. Потому что так же, как этот мечтательный автостопщик, неизвестно чего ищущий на просторах России, чего-то ищут и ждут все остальные, все, кто мотается, или не мотается, или сидит на месте – и томится, томится. Смутная душа как кочевник, привязанный к коновязи вместо своего коня, – вот вам русский человек в призме этой повести. И хорошее часто для него плохо, а плохое как бы и ничего.
Так о чём же книга? Да, о дороге, да, о русском человеке. И, конечно же, о самой России, о её непутёвой, нищей, но такой невозможно родной и понятной жизни в закоулках, куда иначе, нежели как по прихоти дорожной судьбы не попадёшь. Но в первую очередь книга о самом Андрее Пермякове, большом, трогательно добром поэте, глядящем на Россию любящими и ироничными глазами. Поэтому не ждите от повествования художественных изысков. Да в ней даже сюжета как такового нет! Это тот жанр селфи-прозы, которая выросла из ЖЖ и статусов в facebook’е и которую раньше именовали бы дневниковой, а в наше время – non-fiction. Ну, а что? И о себе, и о России, и обо всём, что действительно любишь, только так и надо – честно и без фикций.
Пермяков – человек наблюдательный, остроумный и небеспристрастный. Субъективизм – не порок даже когда автор сочиняет очерк, а тут художественная проза, которая порою только маскируется под дорожный очерк. Если кто помнит, в русской литературе куда более известен пример противоположного свойства, когда невинным жанром дорожной прозы лишь маскировался политический памфлет. Его автор, Александр Радищев, проехался на перекладных только из Петербурга в Москву, но и этого краткого путешествия автору хватило, чтобы заработать срок. Пермякову эта участь, пожалуй, не грозит: в «Темной стороне света» практически нет политики в чистом виде и нет обличений сильных мира сего. Ну а то, что после путешествия у автора в сухом остатке – скорее, горечь, чем радость, так ведь он писатель-реалист, а не фантаст.
Мы стояли на плоскости возле пересечения трассы М9 «Балтия» с Малым бетонным кольцом. И Луна переменно отражалась стеклянными гранями пустого киоска на другой стороне дороги. Миша стоял и стоял, а я стоял и ныл:
– Давай уже тачку вызвоним? Если чего, карта дисконтная есть.
Михаил, однако, вёл среди меня идеологическую работу:
– Андрей, когда ты останешься один и совсем без денег, ты увидишь, сколько вокруг добрых людей. Они тебе всегда помогут.
Кажется, парень был прав: он жил у меня второй месяц сряду и заработков действительно не имел. В Подмосковье Мишаня писал роман о жизни современных молодых людей, потерявших ориентиры. Труд целиком пребывал в стадии замысла. Ещё Михаил время от времени просил денег на ведение домашнего хозяйства и, качественно сэкономив, выпивал бутылку водки на берегу пруда, где разводили печальную стерлядь к столу допетровских царей. Иногда к нам приезжали знакомые с Мишей девушки. Порою это совпадало с приездом девушек и молодых людей, знакомых со мной. Тогда я проводил ночь под столом в спальном мешке оранжевого цвета. Но вы не думайте, будто я там плохо отдыхал: девушки сооружали мне домик из покрывал и пододеяльников, точно в дошкольном возрасте, когда играли в дочки-матери. В наших краях, впрочем, игра эта называлась «об домá».
