Буран продолжался всю ночь. Гудел в поднебесье. Раздувал могучие меха, накрывая город снегопадами и ветрами. Хлопал плохо притянутыми баннерами на рекламных щитах. Отрывал вывески с ларьков. Шумел строительным мусором в переулках. Смотреть на эту яростную круговерть из окна кабинета было даже приятно.
Семенов неожиданно запрыгнул на подоконник и отпахнул настежь форточку. От нее сразу повеяло холодом. Олег с наслаждением вдохнул стылый, морозный воздух. У него не было никакого желания возвращаться в прокуренный кабинет.
Семенов все также молча спрыгнул на пол и снова закурил.
– А будет неплохо, если Вахтанг раскрутит эту сволочь без нас, – невнятно пробормотал он.
– Жаль, не раскрутит, – Олег бросил окурок в урну.
«Эту сволочь» – обритого наголо семнадцатилетнего паренька, взяли на месте преступления. Ствол его пистолета еще не остыл. А из смертельных ран, расстрелянных в упор Ашота Аратуняна и двух его телохранителей, поднимался тошнотворный кровавый парок. Дюжие кавказские молодцы и понять то ничего не успели – навстречу им шагнул из подъезда неприметный паренек и хладнокровно разрядил в армян всю обойму.
Олег напоследок вдохнул полной грудью и покачал голой, словно пробормотал излюбленное: «Ну и ну».
– Да раскрутим мы эту сволочь, Олег. Не переживай, – Семенов облокотился на подоконник. Глаза у него слипались, в углу рта тлела сигарета.
Скинхеда они безрезультатно допрашивали пятый час.
– А нам деваться некуда, – Олег хлопнул его по плечу. – Не спать!.. Вахтангу тоже перекур нужен.
Из кабинета доносился приглушенный дверьми голос Гарибова. Конвойный дремал на скамье, привалившись к стенке. Олег звонко хлопнул в ладоши и открыл дверь. По его губам скользнула улыбка. Гарибов брезгливо выговаривал задержанному, откинувшись на спинку стула:
– Значит, я – чурка черножопая? А ты для таких веревку приготовил? Для меня, для моей жены, для моего сына… – он посмотрел на Олега. – Может, ударить его? Гирей…
– Успеем ещё, – отозвался тот. – Ты лучше отдохни.
Костырев сел за стол и принялся делать в блокноте пометки. На задержанного он не смотрел. Вскоре появился Семенов.
– Ну? – спросил он.
Олег пожал плечами и отодвинул блокнот в сторону. В кабинете еще на минуту воцарилась тишина. «Интересно, – подумал Олег, – сколько он еще выдержит?»
За пять часов допроса задержанный не потерял присутствие духа, не просился в туалет, не попросил воды или сигарету. С безразличным видом сидел напротив Олега, изредка помаргивая покрасневшими от бессонной ночи глазами.
Олег открыл было рот, но в этот момент бритоголовый заговорил.
– Вы – белые люди, – изрёк он. – Вы должны вести себя, как белые люди.
Голос у него был обыкновенный, даже какой-то бесцветный.
– И должны помогать белым людям, – подытожил Олег.
Бритоголовый спокойно посмотрел на него, словно сказал: «Да!». Семенов хотел что-то добавить, но Олег остановил его движением руки. Он ждал продолжение.
Бритоголовый смотрел на него в упор. Он улыбался.
Натяни на голову спортивную шапочку и перед тобой нормальный, и даже симпатичный парнишка, которому за девчонками в самую пору бегать, а не людей убивать.
Олег машинально закурил, хотя секунду назад не думал об этом.
– Я не боюсь, – негромко произнес бритоголовый, продолжая смотреть на него. – И мы все равно своего добьемся. Мы очистим мир от скверны…
– Молчать! – Семенов выскочил из-за стола, его лицо светилось от ярости.
– Михаил! – Остановил его Олег. – На место!
Бритоголовый усмехнулся. Теперь он, не отрываясь, смотрел на Семенова.
Олег встал и прошелся вокруг задержанного, даже потрепал его по лысому затылку.
– Что же, Васильев, – доброжелательно произнес он. – Начнем все сначала… У кого ты приобрел пистолет?.. Кто тебе его дал?.. Кто «заказал» армян?.. Или же у тебя были собственные мотивы?.. Васильев, это будет продолжаться очень долго. Ты будешь молчать, я буду задавать вопросы. А потом мы что-нибудь придумаем…
