Пролог
Не так давно
прошел холодный моросящий дождь, затопивший дорожные выбоины
когда-то чистой небесной водой. Теперь, смешавшись с грязью улиц,
при беге она оставляла на черном плаще сзади уродливые разводы.
«Опять отдавать в химчистку», — зло подумал бегущий. Он ненавидел
дождь, снег и вообще все, что падало с неба.
Узкие переулки
между домами были завалены мусором, который жильцам сверху
невмоготу выносить на помойку, а потому они его просто выбрасывали
в окно. Жители же нижних этажей прячутся за воздухонепроницаемыми
пластиковыми окнами и толстыми занавесками радужных расцветок,
посему и им плевать, что там за пределами их уютного мирка.
Бегущему это
было только на руку.
Свернув за
очередной угол, едва не наступив на кота, черного как смоль,
животину, что в последние годы почти перевелись, он, наконец,
завидел того, за кем гнался.
Убегающий на
миг обернулся, услышав приближающиеся шаги, и преследователь
разглядел под капюшоном блеск глаз, в которых читались страх,
отчаяние и безумная древняя ненависть. Оборачиваясь, он не заметил
перед собой черный мешок с мусором и спотыкнулся, разорвав пакет и
разбросав содержимое по всему переулку. Он не упал, но зато потерял
драгоценные секунды на восстановление равновесия, и не успел
перескочить следующую лужу, как почувствовал болезненный удар в
спину и растянулся во весь рост, угодив лицом в пахнущую мочой
лужу.
— Прошу,
пощади! — взмолился он, перевернувшись на спину и выставив перед
собой ладони, ободранные от падения. Его преследователь ничего не
ответил. Он хладнокровно достал из-за спины самый настоящий
самурайский меч, блестящий желтизной даже в этом темном переулке.
Он занес его над головой, чтобы с силой всадить в сердце, но его
противник отказался так просто расставаться с жизнью.
Только что
молящий о пощаде, он вдруг надел маску злобы, а может, наоборот,
снял маску беззащитного человека, — и подскочил — даже взлетел! — с
асфальта, ударив с силой расслабившегося преследователя в грудь
обеими ногами. Тот отлетал чуть назад, едва не выронив меч, но
удержался на ногах, тут же бросившись на противника. Узкий переулок
мешал размаху меча, но непривычный пистолет слишком громкий и
привлечет ненужное внимание, и его враг знал, как этим
воспользоваться.
Капюшон слетел
с его головы, выставив напоказ длинные черные волосы, свисающие с
головы, словно мокрое белье, которое давно уже пора выбросить.
Блохой прыгнув на стену, он с размах ударил кулаком прямо в лицо
преследователя, но в ответ чуть сам не получил резаную рану поперек
живота. Он отпрыгнул назад, но вместо повторного замаха, его
противник просто сделал прямой выпад. Острие вошло в брюшную
полость на добрый десяток сантиметров, причинив небывалую боль.
Преследовать с
силой дернул мечом, и кишки врага плюхнулись прямо в грязную лужу,
добавляя в уличный коктейль новый ингредиент — густую кровь.
Раненый, истошно вопя, развернулся и попытался убежать, но вновь
спотыкнулся, на сей раз уже наступив на собственные вывалившиеся
потроха. Он рухнул, но тут же вскочил. Успев сделать всего шаг,
резко остановился. Секунду спустя его голова сначала откинулась
назад, а затем, разверзнув страшную рану, упала с плеч в лужу,
подняв брызги доселе невиданного оттенка.
«Будет вместо
зонтика», — почему-то подумалось человеку. Он достал откуда-то
чистую белую тряпицу и насухо протер окровавленный клинок.
— Хорошая
работа. Всего раз по роже отхватил. Не можешь без этого,
да?
— Заткнись.
Человек в
черном плаще достал одноразовый телефон, набрал одному ему
известный номер и проговорил в трубку адрес, после чего бросил
мобильник там же. Наутро на том месте не будет ни следа: ни
обезглавленного тела, ни белой тряпицы со следами крови, даже от
уличного коктейля останется лишь небольшая выемка в потрескавшемся
асфальте, выпитая досуха.
