Я поднимался по лестнице, смакуя
каждый шаг. Впереди, щебеча о женских штучках, шла Ленка Паршина со
своей подружкой. Пока мы с Витьком медленно поднимались на третий
этаж (на ненавистную мной алгебру), я разглядывал Ленкины стройные
ножки, водя взглядом от кончика тонкой шпильки ее туфлей, до самого
подола ее мини юбки. Когда девушки подходили к последней ступеньке
я на мгновение остановился, придержав за рукав лучшего друга.
Девушка качнула бедрами, ступая на этаж, и на долю секунды я смог
различить цвет ее нижнего белья.
Я усмехнулся и двинулся дальше.
Витек отвел от девушек похотливый взгляд и улыбнулся мне.
– Сегодня красные! –
вполголоса подтвердил он, после чего мы вслух рассмеялись, заменив
на себе при этом не одобрительные взгляды одноклассниц.
Мы подошли к кабинету алгебры.
Учительница задерживалась, и весь класс столпился возле дверей.
Меня начала колотить нервная дрожь.
Сегодня по плану контрольная, а я не черта не смыслил в пройденном
материале. Единственное, чем я мог сейчас себя отвлечь, была Ленка.
Она не просто говорила, а пела своим завораживающим голосочком
что-то своим подругам и смеялась с придыханием, будто светская
львица. В голове всплывали нескромные картинки. Я представил, как
подхожу к ней, расталкивая одноклассниц, как ненужный мусор, хватаю
за талию, прогибаю назад и страстно впиваюсь в ее алые губы.
Зазвенел звонок, выбивший из моей
головы все пошлые мысли. Елена Витальевна – учительница алгебры (и
по совместительству классный руководитель нашего класса), уже
открыла дверь кабинета, и народ не спеша стал пробиваться через
узкую дверь.
Тело будто парализовало, когда я сел
за свою парту. Витек как мог меня подбадривал, но это не помогало.
Мачта (так «ласково» называли Елену Витальевну ученики из-за
высокого роста) начала рассказывать о важности предстоящей
контрольной и меня снова затрясло.
Если бы я понимал хоть что-то из
того чему пыталась научить нас Мачта, я бы считал себя гением.
Невольно я обернулся назад и глянул на девушку, сидящую на
последней парте в гордом одиночестве. Аля Самойлова – или попросту
Пифагор – была лучшей по этому предмету, казалось, она знала
алгебру лучше учителей, еще и дополнительно занималась. Вот
больная! Если бы мне хоть часть ее мозгов, я бы прямо сейчас смог
сдать ЕГЭ.
– Варианты как всегда от
окна… – голос Мачты вернул меня в сознание, она уже ходила между
рядами и раздавала задания, – приступайте сразу, как только задание
получено, не тяните время.
На моей парте появился лист со всеми
вариантами, так как я сидел на втором ряду с левой стороны парты, я
отыскал свой третий вариант и замер. Я не мог понять не одного
вопроса, голова будто опустела совсем, хотя и раньше там мало что
об этом было. Все тело будто льдом сковало, сейчас я думал только о
том, как мне влетит от бати, если я ничего не напишу.
В отчаянии я заглянул в тетрадь к
Витьку, он корпел над первым заданием. Он был не намного умнее
меня, но все же что-то решал. Я открыл его вариант, надеясь решить
по аналогии, но и это мне не помогло. Так я и просидел до конца
урока, не написав ничего кроме оглавления. Прозвенел звонок, и
учительница потребовала сдать работы ей на стол.
На большой перемене в холле
собиралась почти вся школа. Наши стояли на ушах, обсуждая прошедшую
контрольную, от этого мне стало еще паршивей.
– Не парься! – старался
подбодрить меня Витек, жуя бутерброд, купленный в буфете. –
Подумаешь, перепишешь потом!
Мне есть совсем не хотелось, после
пережитого стресса меня мутило.
– Если бы! Я даже не знаю, что
делать надо! – сказал я, с отвращением глядя на друга.
– Мачта с тобой позанимается,
и все сдашь! – он отправил последний кусок в рот. – Трояк она по
любому поставит! – проговорил Витек с набитым ртом.
