1. Самое первое знакомство с текстами М. Хайдеггера времён написания им «Чёрных тетрадей», «К философии (О событии)», «Со.бытие» и аналогичных им произведений просто-напросто ввергает в граничащее с отчаянием уныние от невозможности хотя бы что-то понять в этих текстах.
И подобное состояние возникает всякий раз не столько из-за той, «изобретённой» им терминологии, которой он пользуется, сколько от непонятности тех смыслов, которые скрываются за, казалось бы, известными нам терминами и терминами неизвестными.
А ведь каждому термину у Хайдеггера соответствует вполне определённое значение, но притом, значение весьма отдалённое от того, что привычно для нашего обыденного понимания.
Иначе говоря, мы не видим за его терминами тех смыслов, которые нами ожидаются. Отсюда, от неопределённости смыслов отдельных терминов возникает состояние неопределённости в интерпретации смысла того предложения, в котором оно используется.
Спрашивается, в чем причина столь замысловатого изложения?
Для начала можно предположить, что терминология «пришла» к Хайдеггеру после того как он уже обдумал некоторые положения своего мышления. И ему пришлось и изобретать новые термины, и «подгонять» старые под ту необычность своего вопрошающего мышления, которая столь характерна для данного периода его творчества. А это был, как мы знаем, период «поворота» к Бытийно-историческому мышлению.
В этом периоде Хайдеггеру важно было знать,
– что такое Бытие, и в каком виде оно проявляется,
– что такое онтологическая дифференция,
– в чём заключается истина самого Бытия,
– что такое История и чем она отличается от историографии,
– в какие «моменты» происходит «зачатие» исторических событий,
– кто (что) является исполнителем «воли» Бытия,
– в каком виде проявляется эта «воля»?
И все это занимало его вместе с вопросом, что было «первым началом» философии и каким именно должно быть «другое начало»?
Вот далеко не полный перечень тех необычных вопросов, которые его интересовали. Тем более, все это обнаружилось Хайдеггером на фоне зашедшей в тупик метафизики, концом которой он считает метафизику Ницше. А началом новой, конечно же, он считает свою фундаментальную онтологию, понимание которой, по его мнению, наступит не ранее как через два-три столетия.
А что может быть необычнее вопроса: так что же всё-таки лежит в основании того, что побуждает систему к действию, что способствует её развитию, что обновляет её, что создаёт новое сущее, ранее никогда не существовавшее? И таковым обновляющим, по Хайдеггеру, конечно же, является истина Бытия, которая по всем параметрам – по своему смыслу и по форме своего инсайтного представления в наше сознание – является не чем иным как внезапно явленным смыслом идеи. Так что понятия истина Бытия и идеи будут представлены в нашем тексте на равных основаниях, в силу своей эквивалентности (тождественности).
2. Мы и сами в своих Статьях пытались понять, откуда и каким образом возникает новое знание и каким путём обновляется окружающий нас предметный и духовный мир.
А потому не будем лукавить и делать вид, что мы не заметили сходство некоторых положений нашей методологии возникновения новизны (см. следующий Раздел 2) с теми задумками, которыми оперировало мышление Хайдеггера времён написания указанных выше произведений. И эти задумки он называл по-разному: и намёками, и размышлениями, и записками.
Да, действительно, мы заметили некоторое сходство того, с чем имело дело наше мышление, с тем, о чём мыслил Хайдеггер. И именно это послужило поводом для того, чтобы попытаться сделать более доступным нашему пониманию терминологию Хайдеггера в части её отношения к Бытию как Нужде в обновлении тех или иных структур любой системы, и в частности – социума как наиболее близкого нам образования.
