Почему «золотой век» всегда вчера?
Людмила Улицкая
писатель, публицист, общественный деятель
ЛУЧШАЯ ЧАСТЬ БУДУЩЕГО – В ПРОШЛОМ
Идея «золотого века» – одна из древнейших утопий. Помещали это волшебное время мира и любви то в райские кущи, во времена до грехопадения, то в далекое будущее. Иногда люди выбирали какое-то давно прошедшее время и наделяли его прекрасными чертами. В России есть любители разных пластов архаики, которые идеализируют время князя Владимира, или Ивана Грозного, или Петра Первого. Другие, более широко образованные, предпочитают времена Перикла или Августа… Что же касается меня, я скептически отношусь в самой идее «золотого века», но все же имею собственную концепцию на этот счет. Временем наиболее «золотым» мне представляется вторая половина XX века, послевоенная Россия. Разумеется, я говорю лишь о том временном и историческом пространстве, которое досталось моему поколению людей, живших в эти годы в России.
Я помню послевоенный Крым с его дикими бухтами, чистым побережьем, помню Подмосковье, не обезображенное новостройками и заводами, сливающими сточные воды в Москва-реку. Мы отправлялись в байдарочные походы, пили воду из реки, даже не задумываясь о том, какая в воде концентрация отравляющих веществ. На берегу Байкала еще не работал целлюлозный комбинат, а химических удобрений не хватало, чтобы отравить почву, свести благородную сосну и убить в городе всех птиц, кроме ворон и небольшого количества воробьев… Словом, мое поколение застало только начало преступного уничтожения природы.
В прошлом году, проезжая по дороге от Москвы до Углича, мы не увидели ни одного здорового леса, но зато во множестве видели заброшенные поля, поросшие сорняками, кустарником и даже сорным мелколесьем. Мелькает нечто зеленое по обе стороны дороги, и только внимательный глаз понимает, что нет ни настоящего лиственного леса, ни бора, и даже грамотно возделанного поля не видно… Одни только приусадебные участки с шестью сотками картошки, да и то лишь изредка.
Второе, не менее важное – после 1953-го года рухнула огромная система ГУЛАГа. Сегодня в лагерях сидит около 600 тысяч. Всего-то! А в тридцатые – сороковые – бессчетные миллоны. Как бы мы ни оценивали сегодняшнюю власть, она гораздо мягче Сталинской. В стране насчитывается сегодня официально около ста политзаключенных. Конечно, каждому из них не сладко! Но ведь все познается в сравнении! И в сравнении со временем сталинизма – сегодня золотой век!
Наконец, третье – я родилась в середине огромной и страшной войны, миллионы убитых, раненных, умерших от голода. Но я бедность и скудость жизни помню, а голода не помню. Конечно, и на мое время выпали разные военные действия, малые и окраинные войны, был Афганистан, Чечня, Украина и Донбасс, теперь вот еще Сирия как на голову свалилась… И гибли в этих «малых» войнах молодые люди, но счет шел и идет на сотни. Ну, тысячи. Не миллионы! Я лично знаю только одну женщину, у которой сын погиб в Афганистане. А когда я училась в школе, у половины детей не было отцов – погибли на фронте. Опять – в сравнении с недавним прошлым – золотой век!
Однако, приходится признать, что этот «условно золотой» век заканчивается на наших глазах. С природой успешно заканчивают, теперь главные экологические проекты связаны с истерическими попытками сохранения исчезающих ландшафтов, биогеоценозов, отдельных видов.
В последние десятилетия апокалиптические ожидания, которыми всегда полна была история, приобрели черты строгих научных прогнозов. Серьезные ученые, специалисты в разных областях знаний, размышляют о том, сможет ли человечество как вид пережить XXI век, и связывают возможность выживания человечества с полной перестройкой сознания. Выдающийся британский астроном Мартин Рис уже два десятилетия тому назад, на пороге XXI века, высказал предположение, что даже само существование нашей планеты становится проблематичным именно в связи с хозяйственной деятельностью человека.
