– Держи её!
В грубом голосе пьяное веселье. Крик сопровождается хохотом, топотом ног и выкриками нескольких мужских глоток. Им незачем скрываться. Они здесь хозяева.
По обеим сторонам улочки тёмные деревянные дома с безразличными глазами окон. Окна наглухо закрыты ставнями.
Добротные заборы переходят друг в друга: заканчивается один и начинается другой. Ни одной отошедшей доски, ни одного переулка.
Облезлый саквояж и перетянутая бечевой стопка книг оттягивают руки. Бросить бы и ускориться. Но это всё, что у меня есть. Совсем всё.
Фонари… лучше бы их не было. Я как на ладони на этой прямой улице, ведущей прочь из поселения. Осталось всего несколько домов. Вот только за пределами жилого квартала ничего хорошего меня тоже не ожидает. Улица упирается в холм, на вершине которого светятся огни Академии. Но дорога наверх идёт по склону, заросшему деревьями. Если меня настигнут там, то под спиной вместо булыжников будут сучья и мох – вот и вся разница.
Вдали гремит гром, и первые крупные капли дождя падают на покрытую пылью булыжную мостовую. Дешёвые туфельки начинают скользить по влажным камням.
Оборачиваюсь на бегу. Преследователей четверо, и расстояние заметно сократилось.
– Стой, девка, – орёт один из мужиков. – Не уйдёшь.
– Только устанешь, – вторит другой.
Снова взрыв хохота.
А он прав. Устану. И сил на сопротивление совсем не останется.
И я останавливаюсь.
У меня секунд двадцать, не больше. Вжимаюсь спиной в забор и освобождаю руки. Капли дождя становятся мельче, но чаще. Саквояж и стопка книг с хлюпаньем падают на мостовую. Щелчок и шорох говорят о том, что бечева лопнула, и книги не спеша расползаются по пыли, быстро превращающейся в грязь. Даже в такой момент я болезненно морщусь, всей кожей ощущая, как прилипает к обложкам влажная почва, как намокают под дождём раскрытые страницы. А думать надо о себе.
Расслабиться и раскрыть центр силы. Легко сказать «расслабиться». В обоих боках колет от быстрого бега. Под рёбрами всё стянуто в болезненный узел. Вдох и выдох. Выдох медленный. Спазм в солнечном сплетении понемногу отпускает. Слишком медленно. Мне бы ещё хотя бы минуту.
Прикрываю глаза, чтобы не отвлекаться на массивные фигуры, которые не спеша окружают меня, на холодные струйки дождя, стекающие по лицу и за шиворот с намокших волос.
Вдох и очень медленный выдох.
Не обращать внимания на вонь немытых тел, на смешки довольных охотников, загнавших дичь.
– Хорошенькая.
– Ну что, коза, далеко ускакала?
– Идём-ка в тепло, тебе же лучше будет, – басит кто-то доброжелательным тоном.
Дичь? Я не дичь, я – маг, правда будущий, но об этом лучше не думать. Кое-что я и сейчас умею. Например, вскрывать нарывы. Я же будущий целитель… если, конечно, сейчас выживу.
Из центра силы поднимается тёплая волна, двумя потоками направляется вверх к ключицам и стекает к ладоням. Я справлюсь.
Открываю глаза и, как на уроке, делаю медленное и плавное движение кистями, создавая плетение. Стараюсь не фокусировать взгляд на тёмных фигурах и не торопиться. Страх – плохой помощник. А времени на исправление ошибки у меня сейчас нет. На указательных пальцах обеих рук появляется красное свечение.
– Магичка, что ли? – неуверенно говорит один из мужиков.
– И что? – хмыкает другой. – Явно же слабенькая.
Чиркаю огненным продолжением пальца по руке, которая тянется к моему подбородку. Вопль.
– Ах ты ж!
– За руки хватай!
Успеваю нанести ещё два или три пореза, но нападающих слишком много. Огромные лапищи стискивают мои плечи, а мощная оплеуха, от которой едва не отлетает голова, нарушает концентрацию. Вот и всё моё сопротивление. Я действительно слабенькая. Не маг ещё, а так, недомаг.
