– Возьми только паспорт. Всё остальное купим там, – не выдержал Алан, наблюдая за моими отчаянными попытками закрыть переполненный чемодан.
Я нахмурилась и, сильней прижав крышку коленом, продолжила дёргать неподдающийся замок.
– Очень смешно! Лучше бы помог.
На моё ироничное замечание, он отреагировал незамедлительно. Подошёл, взял чемодан и отставил подальше.
– Я серьёзно. Тебе незачем думать о таких пустяках, – ровно произнёс он.
Я была с ним не согласна, но спорить не стала. Меня гораздо больше волновало, как оставлю близняшек, так надолго. Мама предложила посидеть с внучками. Зять поддержал эту идею. Они вообще быстро спелись. Я настаивала, что оставлять детей ещё очень рано, но под их давлением всё же уступила. Меня заверили, что малышки будут в полном порядке. Помимо бабушки с дедушкой за ними присмотрит опытная няня и трое бдительных охранников.
В общем, всё уже было решено – на Гавайские острова мы с Аланом полетим вдвоём. Не то, чтобы меня не грела мысль об отдыхе наедине с любимым мужем на берегу океана. Просто, зашкаливающий материнский инстинкт не давал расслабиться ни на минуту. В глубине души я понимала желание мужа увезти меня подальше. Последнее время я почти не уделяла ему внимания.
Как человек практичный и немного упрямый, чемодан я всё-таки взяла. Правда, часть вещей пришлось из него выложить. Алан промолчал, но не удержался от язвительной гримасы в стиле – «Ты неисправима!». Сделав вид, что не заметила, я с непроницаемым выражением лица отдала свой багаж водителю.
В аэропорту нас ждал личный самолёт. За год совместной жизни с Аланом Шрайком, я привыкла к его дорогим приобретениям. Зная толк в красивой, богатой жизни, он ни в чём себе не отказывал. К счастью, у него не было плейбейских замашек типа золотых унитазов или леопарда на поводке. В отличии от большинства олигархов, которые разбазаривали свои миллионы направо и налево, мой опытный и разумный муж вкладывался только в заведомо выгодные проекты. Это был главный залог его успеха.
На борту небольшого самолёта нас встречала симпатичная стюардесса.
– Добрый день, миссис Шрайк! – расплылась она в дежурной улыбке.
Я снисходительно улыбнулась в ответ и прошла дальше.
В паспорте у меня значилась двойная фамилия: Шрайк-Винтер. Но все упорно не хотели этого признавать и обращались ко мне исключительно по фамилии мужа. Если Алан в эти моменты находился рядом, уголки его губ довольно ползли вверх. Ради такого, я закрывала глаза на все нюансы.
Обстановка просторного салона полностью отражала сдержанность и хороший вкус владельца воздушного судна. На полу расстелен мягкий белый ковёр, по одну сторону стояло два светлых кожаных кресла и деревянный одноногий столик между ними, напротив, размещался широкий диванчик в том же стиле, что кресла.
Я замешкалась. Сзади подошёл Алан. Его дыхание скользнуло по шее.
– Назад хода нет. Вперёд!
– Не дождёшься! – ехидно хмыкнула я, и прежде чем шагнуть на белоснежный ковёр, поспешила разуться.
Обернувшись, увидела боготворивший меня взгляд карих глаз. Я вмиг поплыла, растаяла и, протянув к нему руки, прощебетала:
– Чего там стоишь? Иди ко мне.
Он незамедлительно преодолел расстояние между нами, заключил в объятия, и жадно, как будто хотел напиться вдоволь, поцеловал. Стало жарко. Воздух в салоне самолёта начал стремительно накаливаться. Для меня это была точка невозврата, но Алан неожиданно отстранился.
– Ты полетишь одна. Я приеду позже, – бескомпромиссным тоном объявил он.
Я потрясённо уставилась на него.
– Прости… что?
– Пойми, я не могу сейчас поехать с тобой. Мне необходимо быть в другом месте. – Его лицо выражало беспокойство, а в голосе отчётливо слышалось напряжение.
