Безумцы, уверенные, что способны изменить мир, на самом деле его меняют.
Альберт Эйнштейн[1]
Наш разговор о безумии мне хотелось бы начать с Диогена Синопского (IV век до н. э.), человека, без сомнения наделенного некоторой долей сумасшествия: кто в здравом уме стал бы жить в бочке, при этом еще и демонстрировать столь вызывающее поведение и пренебрегать всеми общественными нормами? Поговаривают, что в один прекрасный день он выбрался из своей бочки и отправился бродить по городу с фонарем в руках, а на вопрос, что он делает, ответил: «Ищу человека» (должно быть, он хотел сказать, что ищет человека честного, далекого от условностей, свободного). Диогена называли «безумным Сократом», потому что он был учеником Сократа, а в народе прозвали «собакой»; отсюда произошло и слово «цинизм», давшее название философскому течению, одним из основоположников которого был сам Диоген, наряду со своим учителем Антисфеном[2]. Лучше довольствоваться малым или вовсе ничего не иметь, но при этом жить в соответствии со своей природой, быть свободным от законов и условностей, презирать удовольствия и всякие излишества. Рассказывают, что он даже отказался от чаши для питья после того, как увидел мальчика, который пил из сложенных ладоней.
Данте Алигьери отправил Диогена в Лимб, причислив к сонму духов достойнейших мужей, о которых идет речь в четвертой песне «Ада»:
Философ знаменитый Демокрит;
Здесь Диоген, Фалес с Анаксагором,
Зенон, и Эмпедокл, и Гераклит
[3].
В голове у каждого из нас хранится множество любопытных историй и причудливых мыслей, они словно записки, спрятанные по разным ящикам письменного стола, и время от времени мы достаем их, перечитываем, чтобы убедиться – мы еще живы. В современном мире, где повсеместно царит погоня за излишествами, охота за удовольствиями, стандартизация мышления, желаний и нравов, где, к сожалению, существует оружие, изобретенное только для того, чтобы убивать других людей, где верховодит ложь – в таком мире мысли Сократа и Диогена Синопского о необходимости пересмотреть наш образ жизни и, если не изменить кардинально, то хотя бы внести в него долю умеренности, вовсе не кажутся нелепыми.
Можно, конечно, заявить, что красота спасет нас от засилья новой культуры, ошибочно воспринимаемой как регресс, от повсеместного невежества, но существует большая вероятность того, что и эта красота однажды станет другой, и мы сочтем прекрасным то, что получит ярлык «прекрасное», а справедливым станет то, что будет названо справедливым.
Ничего удивительного, ведь мы живем в мире быстрых, неожиданных и удивительных перемен – нам навязали их, не предоставив никакого выбора, а мы, в свою очередь, беспрекословно их приняли. Экономическая и военная мощь – вот новые пастбища для обывателей, а благополучное существование сводится к тому, чтобы просто пастись и ни о чем не думать.
Красота, понятие по сути своей изменчивое, никого не спасет, но в этой формуле я рискну заменить красоту людьми, которые отличаются от других, людьми, мыслящими нестандартно, немножечко сумасшедшими (как выразился бы Альберт Эйнштейн); они, может быть, и не спасут мир, но хотя бы изменят его – целиком или крошечный кусочек. За всю историю существования человечества психические заболевания частенько выступали в роли удивительно эффективного инструмента, позволяющего некоторым людям во весь голос заявить о том, что они другие, выступить против стандартизации мышления. Может быть, настало наше время выйти средь бела дня на площадь с фонарем разума в руках и ответить толпе: мы ищем человека.
