Глава 1
Кьяра
Я стояла посреди зала и во всю смотрела на Томазо Манчини.
Высокий красивый мужчина с копной черных волос и голубыми, будто
небо Тосканы, глазами притягивал мой взор. Мне казалось, что я
встретила самого лучшего человека на планете. Помани он меня хоть
пальцем, хоть намеком изъяви желание сделать своей, я бы без всяких
раздумий кинулась к нему.
- Перестань пялиться на Манчини, - рыкнул Сержио, младший сын
моего мужа и мой любовник. – Заметит отец - и тебе
несдобровать, любовь моя, - зло предупредил он. – Поверь, Томазо
Манчини не стоит этого. Он такой же сукин сын, как и наш Альдо.
- Ты уверен? – пролепетала я. – С первого взгляда и не
скажешь…
- Забудь, - пробурчал Сержио. – Отвернись и даже не смотри в его
сторону. - А когда я нехотя повернулась, добавил с усмешкой: –
Неужели тебе нас двоих не хватает, Кьяра?
Я ничего не ответила. Просто не смогла. И вручив Сержио пустой
бокал из-под шампанского, направилась к двум пожилым синьорам,
восхищавшимся моим морским пейзажем. Кусочек пляжа, верхушки
кипарисов, виднеющиеся неподалеку, и море, сливающееся с небом. Я
вспомнила, как рисовала эту картину, глядя прямо из окна
мастерской. А мой супруг Гвидо лениво катал ногой коляску, в
которой гулила наша дочь.
- Ах, синьора Лукарини, - обратилась одна из старушек. –
Великолепная работа. Я хотела бы ее купить. Сколько вы за нее
просите?
- Все цены указаны в каталоге, - только и успела сказать я, как
тут же почувствовала на своей талии крепкую ладонь. Рука мужа легла
по-хозяйски требовательно. Гвидо чуть притянул меня к себе, но
хватку не ослабил.
- Нам нужно ехать, - раздраженно заметил он, уводя меня прочь от
посетительниц. – Мне кажется, тебе на сегодня достаточно.
- Но, господин Гвидо, - попыталась возразить я. – Мы же
собирались остаться в палаццо Грасси до самого вечера. А после
закрытия выставки спуститься в казино.
- Ты уже наигралась, Кьяра, - процедил он, давая понять, что
спор бесполезен. – Ты мать и жена в первую очередь, а все твои
художества можно оставить на потом. Художнику не обязательно
присутствовать целый день на выставке, достаточно покрутиться тут
пару часов.
- Но мне интересно, что говорят люди, - пролепетала я. – Им
нравятся мои работы.
- Особенно Томазо Манчини, - пробурчал Гвидо. – Не знаю, как
работы, но вот трахнуть тебя этот поганец точно захотел.
Я залилась краской и даже не нашлась, что ответить мужу.
- Пойдем, - пробухтел он и, крепко взяв меня за руку, повел к
выходу, будто нашкодившую малышку.
- У Кьяры разболелась голова, - сообщил он по пути моему отцу.
Тот перевел взгляд на мое красное лицо и с сожалением заметил:
- Наверное, поднялось давление. Это все от нервов. Но ты не
должна волноваться, Кьяра. Твои картины хорошо продаются. Скоро ты
станешь самой дорогой художницей Италии.
- Я думаю, мы поторопились с выставкой, - поморщился Гвидо. –
Кьяра еще не поправилась после отравления. Мне придется увезти ее
обратно в Лигурию…
- Подожди, Гвидо, - рыкнул отец. – Отправляйтесь сейчас в мой
дом. В конце концов, это и ваш дом тоже. Пусть Кьяра отдохнет, и к
закрытию возвращайтесь. Как раз подтянется богема. Они не
поскупятся. А твоя жена хорошо заработает.
- Ладно, - пробурчал муж. – Твой катер до сих пор стоит у
причала?
- Ну конечно, - хмыкнул отец, и его толстое мясистое лицо
исказилось довольной гримасой. – Отвези малышку домой и побудь с
ней, Гвидо. Надеюсь, ваша спальня вам понравится, - радостно
усмехнулся он, хлопая моего мужа по плечу и нежно целуя меня в
щеку.
Около небольшого дощатого причала на легких волнах уже качался
катер отца. Ослепительно белый и с личным красно-синим вымпелом,
украшенным инициалами. Переплетенные буквы «Ф» и «К» напоминали
мудреный морской узел. Фелиппе Карначчи – художник и меценат, мой
отец, обретенный всего год назад. Могла ли я вообразить, что
встречу его? А моя жизнь? Думала ли я, живя в господском доме в
Тоскане, что стану любимой женой Гвидо ди Лукарини?
