Несколько дней спустя
Гомон, царивший на Площади Рыбаков,
сбивал с ног. Я же уныло шагала по направлению к выходу из города,
старательно избегая зловонных луж возле торговых палаток.
Сама по себе Площадь Рыбаков
площадью-то и не являлась. Этакая вытянутая улочка, раскинувшаяся
вдоль широченной реки Салимии. По длине пристани пришвартовались с
десяток рыбацких лодок, с которых под громогласные крики мужиков
сгружали бочки с рыбой в руки портовым грузчикам. Вдали слышались
звоны рынды – корабельных колоколов, и смех горожан. Им хорошо, им
весело.
Прямо под ноги кто-то вылил мутную
воду вперемешку с рыбьей требухой, которая уныло потекла в решетку
городской канализации.
В другой день. В другой ситуации я
бы с радостью прогулялась по районам города. После современного
мегаполиса здесь было по-настоящему сказочно красиво. Но не
сегодня.
Я уже успела дважды заблудиться в
этих узких лабиринтах улиц, набитых шныряющими людьми. Некоторые из
них с нескрываемым любопытством оборачивались на мой вдовий
наряд.
Кажется, я вновь заблудилась, в
третий раз. Толпа обтекала мою фигуру в чёрном по широкой дуге, но
я бы и так не рискнула спросить дорогу до ворот. Не сдержусь и
совсем расплачусь.
Покрепче зажав мешок в руках,
пыталась сообразить, как я оказалась в этом заросшем переулке,
вроде, шла прямо, а оказалась неизвестно где. Из прохожих здесь
была лишь стайка мальчишек. Дети более безобидные, нежели взрослые,
и у них меньше предрассудков, плюс ко всему, вряд ли они будут
задавать мне много вопросов. Только сделала шаг в направлении
ребят, как они внезапно бросились врассыпную:
- Чёрная вдова! Чёрная вдова! – Вот
тебе и отсутствие предрассудков.
Местная шпана забыла одного своего
друга, самого маленького, который растерянно смотрел на моё
приближение. На чумазом лице читался не просто страх, а даже ужас.
Удивительно, как быстро разносятся слухи, я впервые рискнула выйти
в город, а уже такая удручающая слава.
- Малыш, не поможешь найти выход? -
Хриплый голос даже мне показался жутким.
- Не иди с ней! – Кричали мальчишки
из своих укрытий, - она тебя в проклятый лес заберёт!
- Просто покажи пальчиком, - я
улыбнулась мальчику, хотя, из-под чёрной вуали вряд ли он это
заметил.
Дрожащий пухлый кулачок с одним
оттопыренным пальцем показал мне за спину. Вместо благодарности
потрепала мальчика по кудрявой шевелюре и пошла по указанному
маршруту.
Сдерживать слёзы стало ещё сложнее.
Не день, а проклятие. Да вся моя жизнь превратилась в сплошную
полосу адского невезения.
Теперь ещё и люди от меня
отворачиваются и стараются обходить стороной. Никогда в жизни не
чувствовала себя такой одинокой, как сейчас.
Так, Ада, мы не плачем. Мы сильные,
независимые. Нос кверху, спину прямо.
За городскими воротами постройки не
заканчивались, только там они уже не стояли сплошной стеной, и были
одноэтажными. Некоторые даже имели свои огородики. Но чем дальше,
тем кучнее они становились, будто боялись своими уютными
деревянными стенами приблизиться к тому самому проклятому лесу с
проклятым имением в самом его сердце – усадьбой Найран-Моэр.
Даже издалека при взгляде на
песчаную дорогу, затерявшуюся среди лесного массива, тишина
усадьбы, казалось, обрушивалась на меня.
В носу в конец защипало. Посильнее
вцепившись онемевшими пальцами в свой мешок, направилась прямиком
на север, в сторону усадьбы.
Уже в конце каменного моста за
стенами города, возле деревянной таверны для рыбаков, заметила
какое-то странное сборище, прерывающимися криками собравшихся.
Потасовки в таком месте были обычным делом, даже просто для
развлечения, за медяшки. Вот только на этот раз возле таверны мирно
пощипывали принесенное сено роскошные скакуны, а потасовка состояла
из подростков, разодетых до смешного нелепо, но дорого. Дед бы
таких назвал «напомаженными шаркунами».
