Понедельник, 13 мая
Прошло лишь семь минут, прежде чем первая пожарная машина с визгом затормозила возле офисного здания «Моррис и Вуд», но даже к этому времени всякому было ясно, что уже слишком поздно. Огонь распространялся по этажам с пугающей скоростью. Красно-оранжевые языки пламени окутались клубящимся облаком темно-серого дыма. Воздух сотрясал треск лопающихся стекол.
Она находилась на набережной, протянувшейся вдоль противоположной от офисов стороны реки, откуда открывался прекрасный вид на происходящее. Ей больше не хотелось смотреть, но она не могла заставить себя отвернуться.
По правую руку от нее кучка людей высыпала из паба «Звезда» и двух близлежащих ресторанов. Это был вечер середины мая – достаточно теплый, чтобы гулять допоздна, несмотря на то что еще только понедельник.
Большинство толпящихся здесь зевак наверняка возмущались, когда планы строительства офисного здания «Моррис и Вуд» впервые внесли на рассмотрение городского совета. Пять лет назад этот проект вызвал бурные протесты. Разгневанные жители Лимингтона и окрестностей, не желающие, чтобы в их районе выросло такое «бельмо на глазу», посещали специальные собрания, организованные в кафе и школьных залах.
Никто, говорили они, не захочет любоваться рекой Лимингтон с красивой набережной, когда в ответ вытаращится окнами чудовищное офисное здание. «Проклятые лондонцы, – шептались люди между собой. – От них только и жди беды: понаехали на южное побережье из центра, захватывают наш город».
Однако всего несколько месяцев спустя Гарри Вуд подмазал всех организаторов протеста. Ну, может, и не всех, только тех, от кого что-то зависело.
Итак, планы были утверждены, строительство началось. Любой, кто хоть немного разбирался в архитектуре, мог взглянуть на проект; приходилось признать, что здание обещает быть прекрасным – возможно, даже слишком красивым для своего предназначения – размещения рекламного агентства.
К тому времени местные обитатели были готовы простить Гарри Вуду что угодно. Он предоставлял им работу и оказывал поддержку благотворительным организациям, чем окончательно растопил сердца жителей района. У Лимингтонского дома престарелых никогда раньше не было столько микроавтобусов для выездов на природу в Нью-Форест.
Но все же кое-кто из тех, кто теперь глазел на пожар, продолжающий уничтожать здание, наверняка не раз отпускал при друзьях шуточку – дескать, с удовольствием сам бы спалил его дотла. Потому что даже после того, как здание было построено и его высокий стеклянный фасад по вечерам красиво отражал от воды лучи заходящего солнца, оно все равно вызывало у некоторых изжогу. У тех, кто видел насквозь таких людей, как Гарри Вуд.
Ей вдруг пришло в голову, что через несколько дней полиция может задуматься: а нет ли связи между давними протестующими и пожаром?
От этой мысли ее сердце забилось чаще, пока она всматривалась в небольшую толпу.
Могут ли они так подумать? Возможно ли, что полиция сосредоточит внимание на чем-то, полностью отличном от истины?
Она прижалась к парапету, надеясь остаться незамеченной. Пульс стучал в ушах, заглушая звуки суматохи, которая разворачивалась перед глазами. Теперь возле здания стояли три пожарные машины, припаркованные под разными углами; как минимум две полицейские – те, которые она могла видеть; а сейчас подъезжала и скорая помощь. Это напоминало сцену из немого кино: казалось, что все происходит как в замедленной съемке, хотя на самом деле события развивались с безумной скоростью.
Она облизала губы, ощутив на них солоноватый привкус, и поняла, что это слезы: она плакала, сама того не осознавая. Скрестив руки на груди, она обхватила себя за плечи так крепко, как только могла – съежившись почти вдвое. Пальцы сводило судорогой. Если бы она поднесла их к носу, то ощутила бы запах бензина. Она подумала, что теперь никогда не забудет эту вонь – сильную до тошноты.
