Врать не буду, в мистические явления до сих пор не верю. Мужик я простой. Обратитесь ко мне «Юрик», я не обижусь, хотя могу вломить и в свои шестьдесят, если обижусь…
История эта случилась еще в девяносто третьем. Жил я тогда я Сибири, в городе нефтяников, в Ханты-Мансийском округе. Был моложе лет на двадцать, младшая моя дочка закончила третий класс, старшая – восьмой, собаки еще у меня не имелось, водил ВАЗ-2121, то есть «Ниву», белую «трехдверку» восемьдесят третьего года выпуска.
Обожаю собирать грибы. И тогда и сейчас. Родился в грибном месте, в деревне Тульской области у густого леса, с детства наслушался баек не про лесную нечисть, а того что мы, пионеры, на небо залезем и разгоним всех богов. Технический вуз в Тюмени эту уверенность укрепил. Но вернемся к грибам…
Настоящего грибника узнаешь издали. Он идет по лесу не с ведром, нет и нет. Нужна корзина, да не лубочное лукошко, а солидная, мужская корзина с высокими вертикальными стенками. У меня грибная корзина из лыка, с крепкой ручкой, в нее поместится канистра на двадцать четыре литра, и пока я свою корзину не заполню, из леса обычно не ухожу. Ножик (кухонный, безобидный) крепится сбоку к корзине. Таскаю его на всякий случай, грибы не режу – выкорчевываю, – так дед мой делал, моего отца научил, отец – меня. И, уж поверьте, хожу я из года в год по излюбленным местам, и грибов там не уменьшается.
Был август, утро четырнадцатого числа, суббота. Как понимаете, до того была пятница тринадцатого… Подскочил я раньше шести – заняться нечем – и решил по грибы, пока все мои спят, податься. Сказано – сделано. Через час уж стою за городом у леса и размазываю по морде лица «дэту» (ДЭТА – это диэтилтолуамид, средство от гнуса – тогда такое только продавалось). Руки тоже надо хорошо промазать. Комарье в Сибири грызет нешуточно, болот много; в лес едва зайдешь – над тобой рой звенит. Даже под ремешком часов всё обкусают, если там не обмазаться «детой». Дороги за городом проложили нефтяники к кустам скважин. Сперва идет хорошая дорога из бетона, а от нее грунтовые. На такой грунтовке я и остановился. Вокруг – ни души. Раз в час, может, кто-то мимо проедет, а то и раз в сутки – выходные…
Место грибное тянется по просеке; внизу трубы нефтепровода. Трубы приподняли землю, годы спустя мхи и травка наросли, с деревьев листва летит, грибам там расти – раздолье. За час на одной такой просеке корзину свою всегда заполняю. А в тот день – иду, иду… Пара подосиновиков – и всё, да и те собрал у грунтовки!
Моя младшая, Алёнка, фантазерка еще та. Верит, что грибы – это хитрые зверьки. Что надо идти по лесу тихонько – и тогда они не успевают в землю спрятаться, тогда мертвыми прикидываются. Иногда мне кажется, что она права, хотя знаю, что нет. Вот идем мы семьей друг за другом, я – первым, и каждый из нас грибы находит! А глаз-то у меня орлиный…
Ну да ладно… Иду я, значит, по просеке, расстраиваюсь. Заблудиться там невозможно – путь узкий, прямой, параллельно одной просеке тянется другая. Сибирское солнышко в августе ласково светит, уж не жарит нисколько, ветер холодный, но в лесу тепло; ароматы сырые, приятные до одури, – пахнет опавшей листвой, вязко-сладким перегноем, терпкой древесной трухой… Да, на звук не очень, зато носу – радость. Я и сам не раз поражался, отчего такое малопривлекательное явление, как гниение, именно в лесу благоухает сказочно, это ведь, по сути, запах смерти. Наверно, потому что в лесу ничто не умирает зря – гибнет для питания другой жизни, в том числе для пищи грибов.
Далеко я зашел по просеке – дальше, чем обычно. Гляжу: справа осиновый лесок. И там можно грибы поискать, да какой-то неприятный туман сгустился.
