Посвящается дяде Вите
Я внушаю людям только ужас. Так было всегда, сколько я себя
помню.
Где бы я не появилась - все сторонятся меня, никто никогда
не радуется моему приходу. Не удивительно, что меня редко
куда-нибудь приглашают, хотя случается и такое. Обычно
меня игнорируют, старательно делают вид, что меня нет, а когда
замечают, что я рядом - приходят в ужас.
Я всегда все делаю не так. Я всегда прихожу не вовремя :
то - слишком рано, то - слишком поздно. И мало кто радуется тому,
что я вообще пришла.
Никто меня не любит, никому я не нужна. Вернее, никто не
осознает, насколько я все же нужна, несмотря ни на что.
Если не знать, кто я, то может показаться, что я
непривлекательная, необщительная и ужасно закомплексованная. Но,
это не так. На самом деле я весьма симпатичная - у меня темные
глаза и волосы, правильные черты лица, я среднего роста и с хорошей
фигурой. Я уверена в себе и очень общительна по роду деятельности.
Просто я – смерть.
Да, не очень благозвучное имя, но уж какое дали. На разных
языках этого мира мое имя звучит по-разному. Также разные народы не
сходятся во мнении какого смерть пола. В одних языках это Она
(в смысле – я), в других – Он, в третьих – Оно. Знали бы
люди, что правы они все – нас действительно трое.
Людям сложно это понять, а мне сложно понять, как можно жить
вдвоем. По крайней мере, когда вас трое, точно знаешь, где они,
если они не с тобой. Хотя, в семье, где я родилась, Она (то есть –
моя мать) была далека от понимания этих преимуществ. Она измучила
Их ревностью. Она ненавидела Их, ненавидела меня, как Их ребенка,
ненавидела весь мир. И на Земле лютовала тогда в основном
Она. Эпидемии, свирепствовавшие на планете, уносили миллионы
жизней.
Прожила Она по нашим меркам не долго. Она быстро утратила плоть,
а скелет вскоре рассыпался в прах. Многие видели Ее в таком
обличии, и от этого меня теперь представляют точно так
же и бояться еще больше.
Они не намного Ее пережили. Оно и Он - мой братец отправились в
другие миры в поисках лучшей доли, а я осталась здесь. И поклялась,
что в моей все будет по – другому. Ах, да, совсем забыла сказать –
у меня прекрасная семья.
В городе был химкомбинат. Почти ежедневно или, по крайней
мере, не реже раза в неделю по улицам ползли ядовитые испарения.
Жители города давно к этому привыкли. Они часто просыпались и
ходили весь день с больной головой, часто кашляли, не простыв, и не
придавали этому особого значения.
Город был маленький и ужасно пыльный. Весной листва
немногочисленных деревьев быстро превращалась из зеленой в
серо-зеленую. А зимой город был окрашен в три цвета: белый, серый и
голубовато-серый. Никаких архитектурных излишеств в городе не было.
Местное образование было представлено несколькими училищами; одним
престижным колледжем, готовящим более или менее квалифицированных
рабочих для химкомбината; и единственным, имеющимся почти во всех
городах, педагогическим институтом, с единственным же престижным
факультетом (естественно – химфаком).
Естественно, почти вся деловая, общественная и культурная жизнь
вращалась вокруг химкомбината, а тем, кто не мог или не хотел в ней
участвовать, словно бы и не было места в этом городе.
Несмотря на общую внешнюю неприглядность города, этот район
сильно и невыгодно выделялся на фоне других.
Он состоял из старых двухэтажных домов, не ремонтировавшихся,
наверное, со дня основания огорода. Летом в этих домах всегда было
прохладно, а зимой – холодно. Детские площадки находились в таком
состоянии, что дети предпочитали им все, что угодно: лестницы,
чердаки, подвалы, небольшие рощицы и сады частных домов. Населяла
этот район, в основном, местная «интеллектуальная элита: выпускники
училищ, рабочие, немного интеллигенции и много потерявших себя
алкоголиков и наркоманов.
