Три стрелы в его сердце

Посвящается В.М.

Маленькая дзи́рга собиралась плотно поужинать перед отходом ко сну в уютной норке. Весь день она потратила на то, чтобы найти пропитание и вот, на закате, удача улыбнулась ей. В маленьких цепких коготках уже перестала биться в конвульсиях крошечная серая птичка фо – и дзирга предвкушала этот небольшой пир. Отогнав пушистым хвостом от добычи кровавых закатных мушек, хищница вонзила клыки в теплую плоть. Землю оросили алые капли. Этот ужин она еще долго будет вспоминать. Но природная осторожность, свойственная хитрым скрытным дзиргам, не оставила ее и на этот раз. Предлетняя земля завибрировала, заставив охотницу отвлечься. Она повела ушком, навострила глаза и принялась часто дышать – втягивать воздух, чтобы определить, откуда придет опасность. И верно – вдалеке слышался оглушительный топот и крики, совершенно не свойственные этому темному лесу.

Пару секунд дзирга пыталась игнорировать звуки и продолжать пир, но они нарастали. Становилось ясно, что скоро шум докатится и до уединенной поляны. Тогда дзирга нервно потянула на себя серенькую птичку. Отпустила – в лапках не хватило сил. Затем она вцепилась зубами в безвольное крыло и продолжила тащить в куст под высоким деревом. Жалко было бросать такую вкусную добычу. Но крики неумолимо приближались и, громко пискнув, дзирга бросила тушку, чтобы спастись самой. Помогая пушистым хвостом, хищница вскарабкалась на мощный ствол дуба и принялась наблюдать и вслушиваться.

Вскоре на поляне появился юноша. Он взмок, то и дело озирался, шаги его были тяжелыми, а дыхание сбилось. Дзирга помнила, что также дышала птичка фо перед смертью. Чуть замедлившись, юноша окинул тяжелым взглядом поляну. Его черные волосы растрепались и прилипли ко лбу, одежда заляпана грязью. Тем не менее, он продолжал искать взглядом безопасную тропу, ведущую обратно в чащу леса. Хищница испугалась, что этот человек сейчас заберет ее ужин и грозно предупредительно пискнула. В надвигающихся огненных сумерках блеснула сталь – мужчина выставил перед собой длинный меч, будто готовясь к сражению. Услышав приметный писк, юноша вздрогнул, потерял самообладание и драгоценные секунды. На поляну вылетели три конных лучника. Лица их были скрыты за осклабившимися рогатыми масками – и они наводили страх даже на притаившуюся дзиргу. Их главный, чью шею украшал замызганный белый шарф с красной каймой, перекинутый через плечо, крикнул громовым голосом:

– Эй ты, отродье тьмы, брось меч!

– И не подумаю! – ответил юноша, еще крепче ухватившись за рукоять.

– Как знаешь, – хмыкнул главный и дал условный сигнал своим спутникам.

Дзирга вновь пискнула, теперь от ужаса. В ее крохотном зверином сердечке, мало подверженном сантиментам, зашевелилась жалость. Преследователи вздрогнули и даже будто бы сжались. Опустив луки, они на пару мгновений потеряли бдительность. На этот раз юноша успел. Ловким движением он бросил на землю и раздавил неприметный амулет с красным камнем. В его глубоких темных глазах заклубилась тьма и, истекая, начала волнами мощного прибоя заливать поляну. Испуганные кони заржали. Один сбросил зазевавшегося седока и, ощутив легкость и свободу, рванул прямо на юношу.

– Эй, Э́рлинг, что с тобой?! – за кричал упавший вслед коню.

Юноша уже был в седле. Две стрелы с черным оперением, слетевшие с тетивы, прожужжали над головой, когда он рысью помчался прочь со злополучной поляны. Не хватало еще, чтобы это отребье в масках схватило его. Сам лунный бес не сможет придумать пыток изощреннее, чем эти... Додумать он не успел – погоня возобновилась, рядом вновь свистели стрелы. Двое конных всадников, чертыхаясь и костеря друг друга, и не думали отставать. Тогда юноша направил коня в самую темную часть леса. Заповедную.