Начало августа выдалось на редкость прохладным и дождливым. Пятый день подряд небо было затянуто плотными облаками, и в лесу вокруг лагеря с утра до вечера стоял густой туман. В рассеянном солнечном свете, пробивающемся сквозь мрачные тучи, все здания выглядели плоскими и невзрачными, как будто они были вырезаны из картона. Назойливо моросил мелкий дождь. Влажный воздух благоухал ароматами сырой земли, грибов и сосновой хвои.
Обычно активная, жизнь лагеря сначала было задремала, но затем переместилась в помещения, где пробудилась и заиграла новыми красками. В большом двухэтажном здании спортивного клуба собралась, наверное, добрая половина лагеря, и повсюду стоял невообразимый шум и гам. Все спортивные залы были до отказа заполнены детьми, которые с азартом играли в командные игры. Чтобы никто не остался без мяча, поединки проводились навылет: проигравшая команда покидала поле, а следующая по очереди выходила на бой с победителем. Старшие и средние отряды играли в футбол и волейбол, а младшие – в пионербол и вышибалы. Те же, кто больше любил индивидуальные виды спорта, сражались в настольный теннис и бадминтон.
В кабинетах на втором этаже клуба располагались кружки, в которых, как и в спортивных залах внизу, было полно детей. В эти ненастные дни желающих попробовать свои силы в новом деле было не меньше тех, кто ходил на занятия постоянно, и преподаватели с удовольствием рассказывали новичкам о премудростях своего ремесла.
Всё свободное время с начала смены Шурка пропадал в радиокружке, и сегодняшний день не был исключением. В своё новое увлечение Шурка нырнул, как водится, с головой, скрупулёзно пытаясь разобраться в заумных радиоплатах, транзисторах и микросхемах.
Началось всё с выставки кружков на открытии смены. На стенде радиокружка Шурка разглядел малюсенький радиоприёмник размером с ладонь, очень похожий на его любимую японскую рацию. Корпус из крепкой чёрной пластмассы, квадратный динамик на лицевой стороне, миниатюрный регулятор громкости. Ну точно, вылитая рация, вот только антенны почему-то не хватает.
– Это же ведь радиоприёмник, да? – спросил Шурка у преподавателя радиокружка, пожилого мужчины в серебристых очках.
– Он самый. Как говорится, маленький, да удаленький. Этот малыш запросто ловит любые диапазоны волн!
– Но почему у него нет антенны? – удивился Шурка, разглядывая простоватую, но увесистую коробочку.
– Есть, просто ты её не заметил. Ну-ка, поищи повнимательней! – преподаватель улыбнулся и кивком указал на крохотный чёрный шарик, спрятанный в торце приёмника.
Шурка подцепил его ногтем, потянул на себя и неожиданно вытащил непропорционально длинную антенну.
– Молодец, почти готово. А теперь заводи мотор!
Шурка щёлкнул включателем, сделал звук погромче и осторожно повернул колесо настройки частоты. Раздалось монотонное шипение, радио захрипело, и вдруг из динамика зазвучал громкий голос диктора: «…наступившая в августе дождливая погода, совершенно нехарактерная для Подмосковья, уже через два дня уступит место привычному в это время года жаркому солнцу и ясному небу. К радости жителей Звенигородского района, осадков на следующей неделе не ожидается».
Шурка восхищенно улыбнулся, прислонил приёмник к уху и принялся крутить колесо настройки частоты дальше. По его лицу пронёсся целый вихрь эмоций: радость, удивление, тревога. Он закусил суховатые губы, часто заморгал короткими ресницами и вдруг снова улыбнулся во весь рот, округлив от восторга большие светло-карие глаза. Одна радиостанция сменялась другой, голоса ведущих чередовались то с музыкой, то с короткими рекламными вставками. Внезапно наступила продолжительная тишина. Шурка уже было подумал, что это конец диапазона, как вдруг в эфире возник странный, ни на что не похожий шум. Через мгновение его прерывал по-военному чёткий мужской голос: «Один, двенадцать, восемь, фагот, альфа, четыре, спектр, шестьсот…»
