Корабль отчалил от пристани, истерзанные временем паруса надулись потоком ветра, а вечернее солнце разлило красное золото по парусине. С берега еще слышны бойкие команды матросов, гогот и шум, но скоро они прекратятся и над пристанью будут орать только чайки, которые, как известно, всегда голодные. Олег вздохнул и поскреб ногтями грудь, загремели на веревочках оставшиеся амулеты, волчовка распахнулась. Телу приятно под ласковыми лучами весеннего солнца, в таком положении можно долго созерцать горизонт и погружаться в думы о бытии и людских душах.
Они голодные, вечно голодные. Сколько времени прошло, а ничего не поменялось. Как и прежде, всем надо хлеба и зрелищ, да побольше. И желательно, чтобы у соседа при этом стало поменьше, а значит, придется отобрать и присвоить.
Послышался грохот колес о мостовую, свист и щелканье кнута. Олег напрягся. За долгие годы странствий он успел понять – такие звуки говорят, что наездник или пассажир очень торопится, а спешка бывает по двум причинам – убегать или догонять. Ни то, ни другое спокойствия не предвещает, а ему самое время предаваться думам на лавке. С тех пор, как он вышел из леса, утекло много воды, битвы и странствия закалили тело, нарастили мышцы, организм стал крепким и выносливым, ни одна зараза не пристанет. А если пристанет – сама издохнет. Больше и желать нечего, все красавицы мира сами падают в объятия, мужчины смотрят с завистью и уважением, а короли склоняют головы в почтении. Но вот ум требует больше, шире, глубже. Дознаться до сути всего, ответить на главный вопрос.
Грохот колес и свист приближались, через пару мгновений из-за угла вылетел дилижанс, кони взмыленные, вороные гривы стелются по ветру, а возница приподнялся на козлах, свистит и машет кнутом. Дилижанс пронесся мимо Олега, грохоча колесами о деревянный пирс. На такой скорости он должен был сорваться в воду, но возница успел закричать «тпр-ру!» и натянуть поводья. Кони вздыбились и остановились на самом краю причала.
Дверца дилижанса распахнулась, из него выпрыгнула невысокая женская фигурка в пышном платье и в шляпке, которая абсолютно не скрывает убранных наверх темных волос. Девушка пробежала до самого края пристани и прокричала вслед уходящему кораблю:
– Стойте! Подождите! Я еще здесь!
Возница в это время проявил чудеса сноровки и мастерства, разворачивая дилижанс на узком пятачке пристани, он крикнул девушке:
– Уговор, мисс! За спешку двойную сумму. Как уславливались.
Та обернулась, взгляд растерянный, но губы сжаты в тонкую полоску, а значит, торопливо думает. Она закивала и, подойдя к извозчику, стала рыться в дамской сумочке.
– Да-да, конечно, – с напряженной торопливостью проговорила она. – Как и уславливались. Вот ваши деньги.
Она протянула вознице мошну, тот наклонился и цепко подхватил мешок, губы растянулись в довольной улыбке, он подкинул мошну и убрал в карман.
– Приятно иметь с вами дело, мисс, – хмыкнул он.
Корабль уходил все дальше в море, девушка снова бросила на него испуганный взгляд, потом спросила извозчика, покосившись на Олега, который в потрепанной волчовке, старых портках и с повисшими сосульками рыжими волосами пугает и внушает трепет:
– Может, вы отвезете меня обратно? Уже поздно, а я не успела на корабль. На пирсе одной мне оставаться небезопасно, я была бы признательна, если бы вы отвезли меня к постоялому двору.
Интереса эти двое у Олега вызвали примерно столько же, сколько муха, которая назойливо пытается сесть ему на лоб, поэтому он вяло отмахивается и смотрит на морскую даль, пытаясь сосредоточиться на мыслях.
– Да без вопросов, мисс. Любой каприз за ваши монеты, – сказал возница и хлопнул себя по карману, там многозначительно звякнуло.
