Сон был замечательный: она опять бродила по огромной библиотеке, той самой, где собраны все самые интересные книги Вселенной, и с полки можно взять любую, только руку протяни. Видение казалось таким заманчивым, что не хотелось выныривать даже в самую великолепную из реальностей…
По утрам Элька вообще поднималась не слишком охотно. «Кто тут такой добрый в восемь ночи звонит?» – эта старая Масянина шуточка была как раз про нее. А уж сегодня, когда весь вечер, вернее, половину ночи как минимум, Элька читала большущий том легенд с объемными иллюстрациями, и подавно. В глаза словно насыпали песка, магический будильник, сувенирчик из Гирзы, уже трижды со все нарастающей громкостью проиграл мелодию. Элька с закрытыми глазами спустила ноги с кровати, не обуваясь, сделала по направлению к ванной шаг, другой. Зацепилась за какие-то длинные веревки с тяжелыми гирьками, безнадежно запуталась в них и стала падать.
«Блин! Босоножки! Я вчера поставила у кровати босоножки… И новую тумбочку тоже!» – последняя мысль ярко осветила голову легкомысленной растяпы прежде, чем сила удара о мебель отправила владелицу в глубокий нокаут.
С отчаянным писком сорвалась с края балдахина Мыша, закружилась над хозяйкой, настырный будильник заиграл мелодию громче. Тщетно! Ни крик летучего создания, ни настойчивая музыка не могли вытащить Эльку из глубокого забытья.
Умный зверек, уяснив бесплодность своих попыток, сорвался с места и вылетел в окно. На площадке перед домом в это чудесное, пронзительно свежее весеннее утро, как обычно, тренировался Эсгал. Сей доблестный муж парил в полуметре над землей в позе лотоса. Глаза спокойно закрыты, руки мирно возлежат на коленях, грудь едва заметно колышется от легкого дыхания. Даже настойчивый звук Элькиного будильника не вывел его из состояния медитации, мысли текли плавно и неторопливо. Зато порхающая летучая мышка весьма спешила. Она с писком бесстрашно врезалась в плечо Гала и, уцепившись за тонкую ткань короткого застиранного халата, заверещала. Сосредоточение нарушилось. Гал рухнул вниз на плиты и выдохнул сквозь зубы всего одно, но очень емкое непечатное слово. Потом добавил еще одно, более цензурное с тяжелым вздохом: «Элька!»
Легко встав на ноги, воитель стряхнул пыль с полы халата, оторвал от своей груди продолжающую верещать мышь и решительным шагом направился к дому, в сторону окон спальни шутницы. Надо же, до чего додумалась: науськать на него зверька! Мыша, убедившись, что воин идет в нужном направлении, затрепыхалась следом.
– Элька! – громко и сурово, перекрывая настырную мелодию будильника, позвал Гал.
Ответа не услышал, откашлялся, позвал снова, снова не дождался ответа и заглянул в окно. Босые пяточки, такие маленькие розовенькие пяточки Эльки, лежащей на полу лицом вниз, – первое, что бросилось в глаза Эсгалу. Уже не думая о приличиях и правилах, воин перемахнул через подоконник. Девушка скрючилась у стоящей рядом с кроватью маленькой тумбочки, из рассеченного виска сочилась кровь. Черная лужица успела собраться на темно-синем ковре.
Гал побледнел как смерть, только зеленые глаза с вертикальными зрачками, окаймленными радужным ободком, зажглись каким-то безумным огнем. Воин метнулся к Эльке, подхватил ее на руки и вихрем помчался по дому, взывая так, что содрогнулись стены коридора: «Мирей! Мирей!»
Громадными скачками он преодолел лестничный пролет и едва не вышиб дверь в лабораторию, где целительница, не испытывавшая никаких проблем с побудкой, с утра пораньше колдовала над каким-то особо полезным для здоровья составом.
Дверь с грохотом распахнулась, чуткая рука эльфийки дрогнула, и ценное зелье пролилось на кремовое платье Мирей, накрепко страхуя ткань от перспективы поноса.
