Глава первая. Новая расстановка.
Слуга, у которого слёзы брызнули из глаз от щелчка Орла, метнулся к двери. Орёл не стал его задерживать, и парень благополучно выскочил вон. Никто засмеялся, Орел, взглянув на него вопросительно, тоже.
– Ты смеёшься над тем, как я щёлкнул его по лбу? – спросил он, тряхнув тёмной головой. – Да?
– Ага, – Никто сел на край кровати, зашнуровывая кожаную безрукавку на голое тело.
– Ник, на улице холодно, – Орёл налил себе кофе и закурил.
– Боишься, что я замёрзну?
– Ну, мне бы этого не хотелось.
– У меня кожаное пальто подбито толстым мехом.
– «Толстым мехом», – повторил Орел, усмехнувшись, и покачал головой.
– Хочешь кофе?
– Ну, налей… – Никто забрался с ногами на кровать, потянул носом.
Орёл налил ему чашку:
– Держи осторожно, горячий, – он взял руку Никто за запястье и вставил его указательный палец между ручкой и чашечкой. – Держишь? Я отпускаю.
– Да.
Орёл убрал руки, Никто в пару глотков выпил содержимое чашки и на ощупь поставил её на поднос:
– Ну, глаза, ну давайте уже, – протянул он раздражённо.
– Ещё хочешь?
– Да ты что!
– Ты ничего не понимаешь.
– Ну и пусть.
Орёл зевнул, щурясь как кот, потом, хитро улыбнувшись, тихонечко протянул руку вправо и стукнул кулаком по деревянной спинке кровати. Никто вздрогнул, обернувшись, его реакция на посторонний звук была молниеносной, он резко выбросил руку вперёд, в последний момент, успев схватить Орла. Тот зашипел от боли. Никто дёрнул его на себя, продолжая выкручивать кисть. Орла потянуло за рукой, едва не опрокинув поднос, он упал на бок. Никто склонился над ним, часто моргая и свободной рукой ощупывая его лицо:
– Зачем ты это сделал?
– Ник, пусти, у меня сигарета в другой руке!
Никто провёл рукой по длинным тёмным волосам Орла:
– Какие мягкие, – сказал он, – мягкие и гладкие.
– Ни-и-ик, пусти руку! Не могу я больше-е-е…
Никто отпустил, Орёл прижал её к груди.
– Когда горят свечи, они блестят в их свете, и переливаются, когда ты трясёшь головой, задирая свой нос. Никогда не видел таких волос – тонких, мягких и в тоже время таких густых! Наверное, это признак породы, – Никто помолчал. – Вы были очень красивым народом, пока не перемешались с нижним миром.
– Это точно. «Чёрные» перемешались со всяким дерьмом и потеряли себя, – согласился Орёл, поднимаясь и тряся рукой. – Ты шуток совсем не понимаешь, ненормальный.
– Ты так думаешь? Посмотрел бы я, как тебе было бы весело на моём месте!
Орёл засмеялся:
– Ты действительно считаешь меня красивым?
– Слишком красивым, чтобы я мог это так оставить.
– А-а-а, ну Ник! Тогда зачем вылечил мне глаз?
– Тебе было трудно драться, я не хотел, чтобы тебя убили.
Орёл напрягся:
– Это было слишком заметно?
– Нет, нет, ты очень сильный, и ты сумел перестроиться, но только это всё равно не для тебя.
– Да уж, – Орёл подкурил новую сигарету. – Кстати, что ты завидуешь моим волосам, твои тоже в порядке! Знаешь, Дони сказала, что у её нового коня грива точь-в-точь такая же, только почище будет.
Никто засмеялся и раскрытой ладонью с силой пихнул Орла в лицо. Не ожидавший этого Орёл потерял равновесие и, замахав руками, свалился с кровати на пол, смеясь, он поднялся:
– А делаешь вид, что ничего не видишь!
– Уже вижу немного.
– Ник, скажи, как ты думаешь, – Орёл сел на кровать, – Энрики покойник?
Никто задумался:
– Нет, – наконец сказал он. – Я так не думаю.
– Объяснишь почему?
– Он осторожный, и убить его Косой теперь никому не позволит, Если Косой останется с ним в паре и будет прикрывать его.
– Ты думаешь, Косой с этим справиться? Он и сам калека.
– Косой не калека. Без глаза он, и без глаза ты – это совершенно разные вещи, для него это так же естественно, как для меня хромать. Он другого никогда не знал, и ему это не мешает. Скорее он растерялся, если бы вдруг стал видеть по нормальному. Но Энрики я не завидую, его здорово будут трепать.
