«Из всех иллюзий самая опасная состоит в том,
чтобы думать,
Что есть только одна истина.»
Пол Вацлавик
«Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне бабочкой
– счастливой бабочкой, которая порхала среди цветов
в свое удовольствие и вовсе не знала, что она – Чжуан Чжоу.
Внезапно я проснулся и увидел, что я – Чжуан Чжоу.
И я не знал то ли я Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он – бабочка,
то ли бабочка, которой приснилось, что она – Чжуан Чжоу…»
Даосская притча
Я щёлкаю выключателем настольной лампы. Жёлтое пятно вырывает из полумрака белый овал его лица. Он щурится. Белёсые, цвета разведённого мыла, глаза, выглядывают из щелок, образованных веками. Он разучился видеть – видеть реальность. Он похож на подслеповатого крота, жителя подземелья, которого только что извлекли из-под тёмных завалов.
Ничего необычного. Он такой же, как и ему подобные, а их я повидал немало.
– А можно без…– он тычет длинным пальцем в источник света.
– Да без проблем…– ещё один щелчок выключателя, и помещение кабинета снова погружается в полумрак.
Так даже лучше. Я и сам не люблю яркого света и стараюсь использовать его по минимуму. В моём кабинете всегда темно и тихо. Темнота помогает сосредоточиться и успокоиться. Она помогает лучше чувствовать пациента, если он, конечно, не против. Большинство моих клиентов как раз таки, против. Они боятся опасностей, которые, по их мнению, скрываются во мраке. На самом же деле, всё самое страшное происходит и задумывается в условиях прекрасной видимости.
Этот не такой. Не то чтобы он не боится темноты, но света, уж точно, опасается больше. Свет действует на него, как на застигнутого врасплох таракана.
– Вы в некотором роде феномен.
– Я?! Сухая пятерня, морской звездой ложится на впалую грудь. – П-почему?
– Не часто пациент сам заявляется в психиатрическую лечебницу. Я бы сказал, что это единичные случаи в мировой практике психиатрии. Само ваше появление здесь говорит о том, что вы осознаёте то, что больны. Именно такое осознание и является редкостью для человека с психическими отклонениями. Обычно больного приходится убеждать в том, что он болен.
– Хотите сказать, что я не болен? – Кривая улыбка обнажает ряд покрытых чёрным налётом зубов.
– Нет, не хочу! Вы больны, на это указывает анамнез и ряд визуальных признаков. Но, в отличие от других больных, вы осознаёте то, что больны, иначе бы сюда не пришли. Это осознание, первый шаг на пути к выздоровлению. Я нисколько не сомневаюсь, что мы сможем вам помочь. М-м-м даже не так. Большей частью вы поможете себе сами, а мы вас только поддержим некоторыми медикаментозными процедурами.
– Что я должен делать?
– В первую очередь вы должны всё рассказать. Всё что с вами произошло, начиная от предпосылок болезни, до того момента, как вы решились прийти сюда.
– Это не болезнь! – он медленно крутит головой с торчащими, как иглы дикобраза, вихрами. – Это не моя болезнь… не то, что происходит только в моей голове. Это зараза, вирус, которым он нас заразил.
– То есть вы не один?
– Нас было шестеро. Это как минимум, я же не знаю, сколько таких пациентов было у него до нас…
– Пациентов?! Вы проходили лечение?
– В некотором роде, да. По крайней мере, мы так считали. Если бы мы знали, что нас заражают.
– Заражают?! Чем?
Он выдерживает паузу, сверля меня огромными проглядывающими через мыльную оболочку зрачками.
– Я не знаю чем. Это ваше дело, определить – чем. Я не сплю больше десяти дней. По крайней мере, я так думаю. Я надеюсь на то, что не сплю.
– Вы боитесь спать? Почему?
– Я перестал чувствовать границы сна. – Он разводит растопыренными ладонями в стороны.
– Очень интересно, – я кусаю душку очков. – И всё же давайте сначала и обо всём. Что это было за лечение, и как вы вышли на доктора.
