Машка тянет за руку, чтобы протиснуться среди обезумевшей
толпы.
— Боже, где мы?!
Мы в каком-то районе, который я даже не знаю.
Вокруг практически пустырь, если не считать кругом стоящих
машин, которые светят фарами прямо в центр. А внизу, я вижу толпу,
которая скандирует что-то невнятное и почти подпрыгивает. Мы
спускаемся по какой-то лестнице вниз, и ощущение, что это будто
жерло вулкана.
Но по факту это яма с фундаментом посередине, что, по моим
домыслам, был залит пару веков назад.
— Сейчас увидишь! — с восторгом заявляет подруга: — Ярослав
должен быть здесь.
Ярослав это ее новое увлечение. Но судя по тому, что это имя не
сходит с уст уже месяца два, можно сказать, что все серьезно.
— Маш!
Дергаю руку, в тот момент, как, наконец, спустившись, мы
оказываемся у этого бетонного возвышения, которое оцеплено железной
цепью.
Рот вытягивается от удивления, потому как теперь я понимаю, как
это называется. И подтверждая мои догадки, две махины ростом в два
метра друг друга методично убивают.
Черт!
Смотрю во все глаза, пытаясь осознать происходящее.
Господи, это же запрещено!
Поворачиваюсь на подругу, которая сканирует взглядом людей в
поисках парня своей мечты.
Боже, знала бы мама где я…
Но она сегодня в ночную смену.
Спасибо ее сменщице.
Пытаюсь прикинуть ущерб нанесенных ударов этим двум
самоубийцам.
Все же медицинское образование дает о себе знать, пусть еще и
неоконченное.
И кажется, что судя по всему, одному из них совсем плохо.
Пытаюсь распознать у него признаки головокружения, потому как с
головы отчетливо виднеется стекающая кровь.
Особенно это видно, когда он валится практически перед нашим
носом, наводя пыль на тех, кто стоит ближе всего к этому
импровизированному “рингу”.
— Маша!
— Охренеть, правда?!
— Его сейчас убьют, — цежу сквозь зубы, указывая
подбородком.
Именно в этот момент чувствую, как на моё плечо опускается явно
липкая рука.
— Не бойся, крошка! Вихрь выстоит! — усмехается нетрезвый
незнакомец.
— Слышь, руки убрал! — тут же возникает подруга, пока я с
округленными глазами двигаюсь подальше от него: — Мерсанова
знаешь?! Так вот, получишь! — грозно заявляет она, на что тот,
подняв ладони, извиняется.
Глаза вновь ведут на этот импровизированный ринг и пока я
высматриваю повреждения на одном из них, он ловит с поличным.
Бросает секундный взгляд, а мне становится жутко дискомфортно.
Парень выглядит, мягко говоря, устрашающе. Татуировками
буквально покрыто все его тело, кроме лица. А брови немного
изогнутой формы будто насмехаются над всеми в этом мире.
— Маш, в общем…— не успеваю договорить, как в этот момент толпа
ревет.
Какой-то кошмар!
Возвращаю взгляд обратно, пытаясь понять в чем дело. И вижу, что
тот самый парень, который только что мазнул по мне глазами,
бездыханной массой лежит на полу.
Господи, боже мой!
Судья или кто-то там в яркой майке не спешит подходить, и
расслабленно рассматривает щурясь.
А если внутричерепное кровотечение?
— Чего стоишь?! На бок поверни! — не выдерживаю и
выкрикиваю.
Маша изумленно таращится на меня. Но сейчас включается яростное
желание помочь каждому, даже если этот каждый выглядит жутко.
— Зрачки проверь! — снова крик, в тот момент, как толпа
затихает.
Плюю на это идиотское ограждение и подхожу ближе к этому
подиуму. Забираюсь, пусть и не с первого раза. Перешагиваю цепочку,
опускаясь на колени рядом с телом незнакомца. Проверяю зрачки,
пульс.
Вблизи почему-то цепляют его жесткие черты лица. Нос прямой и
острый, губы пухлые, ярко очерченные, щетина слегка небрежная, и
даже россыпь едва уловимых веснушек у него на носу.
Пульс есть, но едва уловимый.
Хочу наклониться и проверить зрачки, как мою руку вдруг сжимает
крепкая хватка, а его глаза резко раскрываются.
