Диана.
— Бабуль! Я не успеваю! Ты можешь сделать так, чтобы Юлька перестала плакать?! — ору я из ванной комнаты нечеловеческим голосом.
Детский крик стоит на всю квартиру с самого утра. Моя малышка не спала всю ночь, поэтому сегодня я тоже не выспалась, а у меня на этот день просто нереально много важных дел.
— Это твоя дочь, ты сама должна с ней возиться, а не напрягать старую, больную женщину, — кричит бабуля в ответ своим командным, учительским голосом. — У меня, помимо вас, ещё семеро внуков!
Кое-как заканчиваю с макияжем, придирчиво смотрю на себя в зеркало, понимаю, что было бы лучше это все смыть.
Черт, сегодня все идёт не по плану! Хотела же выглядеть на все сто процентов, но в итоге мой внешний вид напоминает те времена, когда я выглядела, как чучело.
Плевать.
Заходя на кухню, наблюдаю за тем, как женщина пытается справиться с нашей вредной девчонкой, но малышка только сильнее начинает расходиться, извивается у неё на руках, как уж на сковороде, и совершенно не хочет принимать необходимые лекарства.
Она у меня та ещё крикунья, с самого рождения, иногда моих сил не хватает. Порой хочется, чтобы это все, наконец, прекратилось: весь этот ор, бессонные ночи и постоянное напряжение.
Я устала!
Меня никто не предупреждал, что быть мамой это так сложно. Но мне говорили, что чем старше ребёнок, тем легче становится с ним справляться.
Как бы не так!
Раньше она хотя бы лежала и плакала, а когда начала ходить, так это за ней нужно следить 24/7, потому что она та ещё шкодница.
— Ну, прости, бабуль! — подхожу к любимой, но вредной родственнице и слегка обнимаю. — Мне необходимо получить образование, мы же обо всем договаривались. И со следующей недели у нас садик…
Малышка, услышав мой голос, немного успокаивается и, повернув своё красное личико, забавно надувает свои пухлые губки. Моя принцесса.
— Какой, к черту, садик, если она постоянно болеет? — ругается она на меня, не давая взять Юлю на руки. — Это все потому, что ты ее недоношенную родила, потому что ревела по ночам, совсем о ней не думая, — высказывает своё мнение бабуля и замахивается на меня свободной рукой. — Давай выходи уже, я врача лучше вызову.
Бабушка права. Я виновата. Была в своих переживаниях, не думала о том, что во мне растёт ребёночек. Мне тогда ещё восемнадцати не было, поддержки почти не получала, родителям я с пузом сразу стала обузой, они все твердили про аборт, чего я делать категорически отказалась.
— Нет, я могу остаться, первый день не так важен, — отвечаю я с грустью и тяну к своей девочке руки. — Иди ко мне, моя малышка…
Врача приходится ждать целых два часа, после осмотра строгая на вид женщина сообщает, что у Юли легкое воспаление, она прописывает нам рецепт, и я, быстро сбегав в аптеку, все же решаю отправиться на учебу.
Переодев малышку, укладываю ее спать, а когда она засыпает, к нам подходит бабушка и смотрит на неё самым тёплым взглядом, который не каждый в нашей семье получает. Она у нас женщина-огонь, главнокомандующая, без ее разрешения наша семья не принимает никаких решений. Она тоже была против избавления от Юльки, и вообще единственная, кто тогда за меня вступился.
— Вечно больная у тебя, но зато какая красавица, лицо кукольное, глаза мои не нарадуются, — говорит она с придыханием. — Не в нас вообще. В отца, поди.
Сердце пропускает удар. В груди все сжимается, когда я вспоминаю парня, который одной ночью оставил во мне частичку себя, а потом сделал вид, что между нами ничего не было. Ненавижу его, но благодарна за то, что он подарил мне Юльку.
— Наверное… — выдыхаю с тяжестью.
— Хоть помнишь, как он выглядит? — вновь задаёт этот глупый вопрос.
— Ба! — шикаю на неё.
