Глава 1. Веселье начинается.
И вот я иду. Задержалась в универе, хотя планировала освободиться еще до того, как ночь бархатной мантией опустилась на город, проглотив последние отблески заката. Фонари тусклыми глазами смотрят на меня сквозь завесу сырого тумана, пробирающего до костей. Я ускоряю шаг, сердце колотится где-то в горле – поздний вечер, и я, конечно, одна, в полупустом районе, где каждый шорох заставляет меня, трусишку, вздрагивать. До дома еще минут десять, и эти десять минут тянутся, как вечность.
Я оборачиваюсь, мне мерещится невесть что, словно я маленькая девочка! Замедляю шаг, чтобы убедить себя, что мне все кажется, и снова поворачиваюсь вперед. Вдруг, словно из-под земли привидением выныривает фигура. Я вскрикиваю, инстинктивно прижимая к себе сумку. Мои глаза, расширенные от испуга, впиваются в силуэт. Черная кожаная куртка «косуха», как крылья ночного хищника, блестит идеальной кожей в свете далеких фонарей. Лицо… Бледное. Не просто бледное, а будто выцветшее, лишенное жизни. И глаза… О, эти глаза! Они кажутся бездонными колодцами, в которых плещется такая тьма, от которой холодок пробегает по спине.
– Мирон? – мой голос дрожит, я не верю собственным глазам. Это он. Мирон. Мой друг детства, которого я не видела… Сколько? Пять лет? Шесть? Восемь?! Время растворилось в тумане, как и его образ из моих воспоминаний. Но это он. Я бы узнала его даже сквозь завесу веков.
Он стоит, словно изваяние, не двигаясь. Капли тумана оседают на его светлых волосах, блестят россыпью мелких бриллиантов в ночи. Его взгляд скользит по мне, изучающе, без тени прежнего тепла, которое я помню. Вместо этого – какая-то жуткая, почти хищная сосредоточенность.
– Анжелика, – его голос… Он стал глубже, с легкой хрипотцой, словно произнесенный из самой могилы. Если бы я не знала его, то подумала, что его голос звучит так, будто я – редкая дичь, которую он наконец-то отыскал.
– Мирон, что… Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, стараясь придать голосу хоть какую-то твердость, но получается плохо. Страх, который я пыталась отогнать, теперь обволакивает меня с новой силой. Он словно притянул Мирона из другой реальности.
Он медленно подходит ближе. Каждый его шаг – это набат, бьющий по моим нервам. Я чувствую, как дрожат колени. Я не знаю, что меня пугает больше – его внезапное появление, его изменившийся облик, или этот ледяной взгляд.
– Ты спрашиваешь, что я здесь делаю? – уголок его губ едва заметно приподнимается в подобии усмешки, которая совсем не кажется веселой. – Я жду. Чего-то… или кого-то. А ты, кажется, заблудилась, ангел?
«Ангел»? Он никогда так не называл меня. Его слова, произнесенные с такой легкой, почти пренебрежительной интонацией, заставляют меня съежиться. Это не тот Мирон, которого я знала. Это… кто-то другой. Кто-то, кто пришел из тени, чтобы встретиться со мной здесь, под покровом этой черной, промозглой ночи. Интересно, как он вообще нашел меня?
– Заблудилась? – я пытаюсь смеяться, но получается жалкий всхлип. – Я иду домой. Ты… ты выглядишь неважно. Ты болен?
Он снова усмехается. Эта усмешка, как бритва, режет воздух.
– Болен? – он наклоняет голову, и в этот момент я замечаю, как тонкая, почти незаметная линия красного проступает на его губе. – Можно и так сказать. Но это не та болезнь, от которой есть лекарство, знаешь ли.
– Мирон, ты меня пугаешь, – признаюсь я, уже не пытаясь это скрыть, но отчего-то выдаю неловкую улыбку. – Так давно не виделись. С самого детства. И я просто не ожидала встретить тебя.
Он подходит еще ближе. Теперь я чувствую его запах – запах сырой земли, холода и чего-то терпкого, почти сладкого, как перезрелые ягоды, которые уже начинают гнить.
