Там, где небеса вздумали, что имеют право распоряжаться людской судьбой, появился единственный несогласный, в тот же миг изгнанный из божественного пантеона. И теперь, когда их разделяют статусы, ему остается только взяться за меч, дабы вершить своё правосудие над заигравшимися Богами. Бойся, Майор Ками, ведь за тобой вышло зло, что тебе и не снилось.
Из записей древних книг о создании Ашихары, Йоми и Майор Ками.
Звук металла, что ударялся о другой, затухал в тот миг, когда гремел гром. Ночное небо застилала алая пелена, не способная скрыть от любопытных глаз широкое поле боя, где стоически сражались самураи. В сильных, довольно умелых руках, крепко сжаты катаны. По телам, сквозь тонкие одежды и истертые латы, стекала кровь, заполнившая собой большую часть земли, медленно впитываясь в почву. Деревья прогибались от мощного порыва ветра, один из клинков был ловко выбит и сразу же вбит в толстый ствол. Самураи пятились, оглядывались по сторонам в надежде увидеть возможную помощь, но другие смертные давно пали от рук того, чья злость и ярость не знала границ. Стирая с лица капли пота, высокий мужчина вышел вперед, махая рукой, дабы очистить начищенное лезвие от остатков чужой плоти. Некогда смелые воины, восхвалявшие силы свои, ринулись бежать.
Усмехнувшись, смертный присел и глубоко вдохнул. Запах жженой плоти вынуждал дышать реже, глаза резало от обилия жидкости, постоянно стекающей с грязных волос. Он отвел ногу в сторону, завел клинок за спину, дабы на короткий миг прикрыть глаза, представляя дальнейшее действие. Движение самурая были не похожи на тех беглецов: двигаясь медленно и плавно, смертный не без труда уклонялся от неуклюжих, но сильных множественных атак; каждое движение рук твердое, острие всегда достигало противника, лишая того сил да жизни. Пыль поднялась, но почти сразу осела, впитываясь в нечто, заменяющее собой кровь. То называлась скверна, и самурай знал, что у него осталось не так много времени до того, дабы сбежать с этого леса.
Тьма постепенно сгущалась, а за спиной и по бокам были слышны отчаянные крики, взывающие к милосердию. Замерев, самурай нахмурился, подтягивая подвязанную на шее парчу. Прикрыв часть лица, плотно прикрывая нос, смертный вовремя успел присесть. Перед его лицом пала часть руки, в пальцах которой были крепко сжаты тканевые одежды. Присев, самурай почти дотронулась до конечности, как послышались тяжелые, развалистые шаги. Тучный демон с трудом передвигался на тонких ногах, в его острых зубах были плотно сжаты кости, хруст которых неприятно резал слух. Смертный обернул голову, оценивая шансы на спасение. Слишком огромная масса тела извергала из себя больше скверны, чем могла удержать тонкая парча, самурай удобнее перехватил катану. Сжав тонкую ткань, перевязанную на рукояти, он будто просил орудие помочь ему и в этот раз, не желая видеть это существо на его святых землях. Клинок будто дернулся, капли крови, что ещё стекали по острому краю, вмиг исчезли, показывая владельцу идеальную заточенность. Такое требовали от любого самурая, в руки которого попадала катана.
Раскрыв пасть и вывалив непереваренные останки, демон взревел, создавая мощную волну перед собой, намереваясь сбить смертного, твердо стоящего на ногах. Усмехнувшись, самурай не только успел прикрыть глаза, но и сделать глубокий вдох, не позволяя парам миазмов и скверны, проникнуть в его тело. Наступила тишина. Алая луна освещала длинную тропу, усеянную мертвыми телами и кровью. Ветви деревьев прогибались под тяжестью костей и движения демона, самурай пятился и озирался, надеясь, что более никто не явится за ним. Услышав вдали крики, смертный напрягся, вынужденно делая первый шаг. Острое лезвие с легкостью пронзило тонкую кожу, выпуская наружу черную, довольно плотную жидкость. Но демон только смеялся, разинув пасть, смотря на красное небо. В его глазах отражалось пламя Йоми, в его руках постепенно появлялись топоры, в миг перевесившие демона, вынуждая пасть на спину.
