Склонившийся к ручью цветок полон желания,
но воды ручья бесчувственны.
Поникший цветок тоскует от любви,
бессердечный ручей течет дальше.
Цветок у воды, тоскующий от любви,
роняет лепестки,
а бессердечный ручей продолжает журчать.
Кровью залилось небо Поднебесья, а громкие крики доносились до мира Смертных. Небожители отчаянно сражались за право существовать, демоны, что примкнули к ним, яростно отбивались от собратьев, чья жажда изничтожить всё и вся была выше инстинктов. Небесный ветер, завывал сильно, вырывая деревья персика с корнем, заставляя золотые дворцы разрушаться, разделяясь на сотни маленьких осколков. Горные духи вынужденно не вмешивались, стоически сохраняя баланс трехмирия. С их одеяний стекало нечто вязкое, напоминающее слюну, когда Владыки, подняв головы, заметили широкую пасть и острые зубы, в миг пронзившие тонкие тела, не позволяя не проронить ни слова.
Новый Император удерживал силами золотые врата, пока те, кто остался в живых, сбегались внутрь дворца, надеясь на спасение и милость тех, кто напал. Громкий смех разнесся по ветру, привлекая внимание того, кто вновь изменил свою сущность, бросая то сокровенное, к чему сам стремился давно. Пальцы Хао сжимали длинный клинок, по лезвию которого струилась чернь. В глазах его мельтешили образы того, кто стоял напротив, жадно облизывая пересохшие губы.
Они рванули друг на друга в момент. Звук металла был приглушен мощным куполом, пока противоположные энергии не столкнулись вновь, откидывая носителей как можно дальше друг от друга. Хао сильно ударился спиной о часть чьего—то дворца, а под руками скапливалась жидкость, обволакивающая с ног до головы. Он старательно дернулся, но не смог вырваться из цепкого захвата теней. Нервно сглотнув, Хао не сводил взгляда с демона, что приближаясь, слизывал со своего клинка алую кровь Небожителя, беспечно попавшегося по пути. Острые когти сжали подбородок, вынуждая смотреть в лицо. Искаженный голос стал неприятным скрежетом.
– Вот вы и пали, три мира. Теперь, когда каждый склонится к ногам моим, вы поймете всю боль и отчаяние, что следуют за мной по пятам.
– Не смей говорить, жалкий демон. Ты не имеешь права и вдыхать этим воздухом.
Демон рассмеялся. Поглаживая когтем по лицу, существо намеренно приблизилось к Небожителю, стараясь говорить как можно тише, дабы те, кто стремительно приближался, не посмели уловить ни единой вибрации голоса.
– Ты падешь к ногам, Небожитель. Прими это и подчинись воле моей, покуда все те, кто так дорог тебе, не сгинули в небытие.
Широкий меч пролетел рядом с лицом существа, что успело отстраниться, не позволяя ранить себя. Тихо простонав, демон откинул Небожителя в сторону и, поднявшись, начал разминать руки, дабы иметь хоть какой—то шанс против Императора Гуань—Юня. На лице Владыки были широкие шрамы и капли крови, смешанные с лунной пылью, что всегда оставляла после себя Владыка Чан—Э. Ухмыльнувшись, существо осознало, что Гуань—Юнь в ярости и не способен полностью контролировать ни себя, ни силы, постоянно промахиваясь, казалось бы, точными ударами. Спрятав руки за спину, демон отступал в сторону, легко склонял тело и поднимал его, когда Император, выдыхаясь, не пал на колени, упираясь в землю кулаками.
Воины Небожители, подоспевшие вовремя, не позволили демону уничтожить Гуань—Юня. Используя остатки энергии Ян, стражники создали небольшой прозрачный щит, что отогнал демона на пару прыжков. Черное одеяние развевалось на ветру, а волосы, что выбились из заколки, были убраны за ухо. Демон начинал терять интерес к тем, кто был куда слабее.
Резкий всплеск принес с собой драконий рёв. Четыре Владыки, оставившие Центр в одиночестве, явились на Небо, желая спасти хотя бы тех, в ком ещё находилась пилюля истины. Зеленый дракон воспарил в небо и взорвался, принимая бессмертный облик, вокруг которого кружили огненные листья. Чжунъяо с легкостью подпитывал энергию брата, позволял его Ян медленно перетекать из его тела, создавая золотые латы, утяжеляющие шаг. Циньлун недовольно фыркнул, но, отведя ногу назад, рванул вперед, подхватывая по пути белоснежного кролика, что отталкивался лапами от листьев. Владыка и его истинная сущность слились воедино, Цинь—цинь стал горсткой пыли, некогда отделившейся от ночного светила. Глубоко вдыхая, Циньлун изменил внешность: обострившийся слух позволял улавливать не только движения демонов, но и потоки энергий, что те разрывали; мощные лапы с легкостью отталкивали от земли, позволяя преодолеть огромное расстояние за один прыжок. За спиной Владыки появился полумесяц, что ярко светил, когда Феникс вспыхнул в ночи, разрывая плотные грозовые облака.
